Африка. Из прошлого в будущее - [18]

Да, Африка не перестает удивлять и тех, кто знаком с ней только по газетам или телевизионным репортажам, и тех, для кого изучение ее проблем стало профессией. Удивительны сами по себе стремительные темпы исторического прорыва этого континента из колониального рабства в день не только нынешний, но даже грядущий. Сегодня это грядущее олицетворяют страны социалистической ориентации.

Удивительно богата неожиданными и крутыми, зачастую драматическими поворотами борьба нового со старым, которая охватила буквально все сферы жизни африканского общества. Новое рождается здесь в острых муках, в конвульсиях военных переворотов и конфликтов, этнических междоусобиц и взрывов народного недовольства. Такова цена, которую приходится платить за предельно напряженные темпы социальных изменений.

В этих условиях вопрос о том, что же представляет собой в действительности африканское общество, каковы его характерные черты и как соотносится в нем консерватизм с жаждой обновления, приобрел особую актуальность и стал объектом острой идеологической борьбы. В последние десятилетия в нее активно включились также африканские исследователи.

Стремление «вычленить» африканское общество, чтобы Анализировать его как бы в «чистом виде», отразилось в пристальном интересе современной африканской историографии к социально-экономическим и политическим структурам доколониальной Африки. Большое внимание историков привлекает и проблема воздействия колониализма на африканские традиционные общества и их трансформации в результате контактов с миром того «белого человека», который явился на континент во всеоружии библии, меча и кошелька.

За всем этим кроется не просто желание африканской исторической науки сказать свое слово в далеко не оконченном споре, об оценке колониального периода истории Африки. Интерес к этим проблемам нацелен на будущее, ибо речь идет о реальных возможностях и перспективах развития африканских стран в современных условиях.

Опыт первых лет независимости настоятельно диктовал им необходимость осуществить глубокие структурные преобразования в экономической, социальной, политической и духовной областях. Но какими должны быть эти преобразования, какую роль в них призваны сыграть историческое и культурное наследие африканского общества, а также ценности, созданные африканской цивилизацией? Должны ли они исчезнуть, уступив место техническим новшествам «европейского мира» и свойственным ему общественным отношениям, либо могут и должны быть использованы для продвижения по своему особому пути? Или, может быть, истина лежит посередине?

Такие вопросы ставят африканские историки и философы, социологи и экономисты. И ответы ищут на них, в частности, в изучении традиционного общества. «Есть одна проблема, которую следует изучать: проблема соотношения Африки древней и Африки молодой», — призывал еще в 1956 году нигерский историк Бубу Хама.

Повышенный интерес к доколониальному прошлому и традиционному обществу связан с процессом духовной деколонизации, охватившим всю Африку. Ведь один из истоков этого интереса лежит в стремлении африканской интеллигенции преодолеть «комплекс неполноценности», столь ревностно насаждавшийся колонизаторами на протяжении многих десятилетий. Естественной реакцией на оскорбительное пренебрежение к национальной культуре, традициям и обычаям африканских народов в колониальное время стала склонность многих представителей интеллигенции к идеализации культурно-исторических традиций. Без учета этого важного обстоятельства, влияющего на формирование современной общественной мысли в Африке, трудно понять и стремление к их возрождению в той или иной форме. В объятия прошлого с его привычными моральными ценностями толкает многих африканцев и стремительность происходящих в их жизни перемен. Сознание зачастую не успевает «переварить» быструю смену обстановки и вынуждает человека стихийно цепляться за прошлое как идеал устойчивости и порядка.

Видимо, этим и объясняется характерное для поборников традиционной старины отождествление «старого» с местными традициями и обычаями, с вековым укладом жизни и образом мыслей прежде всего сельского населения, а «нового» — с европейским влиянием в любых его формах и проявлениях, включая колонизацию. При такой трактовке понятий «старое» и «новое» вопрос о выборе между тем и другим смещается совсем в иную плоскость, и выбор предлагается делать уже между «своим» и «чужим». А раз «чужое» для большинства африканцев прочно ассоциируется с различными атрибутами колониализма, то и выбора, по существу, не остается. Но жизнь все-таки берет свое, и подобная упрощенная «заданность» понятий находит все меньше сторонников в рядах африканской интеллигенции.

В обширной литературе об Африке и образе жизни ее народов едва ли не чаще всего встречается слово «гармония». Мне, правда, ни разу не привелось встретить, его применительно к африканскому городу. Но вот в деревне, жизнь которой еще регламентируется традициями и обычаями, гармонию обнаруживают множество авторов. Одни видят ее в отношениях, сложившихся здесь, между человеком и природой. Другие — в архитектуре жилищ и планировке деревень, как бы сливающихся с окружающей средой. Третьи, наконец, — в социальных отношениях и структуре самой сельской общины с ее жесткой системой этических норм, которые, как канва, предопределяют и поведение человека, и его место в коллективе.