Африка африканеров - [61]

— Очаровательная, милая француженка, которую так заинтересовали банту, пойдемте со мной, я покажу вам этот край.

Он приводит меня к себе в приемную и знакомит со своим помощником, агротехником, приехавшим сюда из Претории. Это тощий длинный человек со взглядом слепца, огромные черные очки скрывают его глаза; вид его наводит меня на мысль о докторе Фоламуре. Да и вообще здесь, в этой приемной, увешанной штабными картами и напоминающей скорее командный пункт, чем министерство сельского хозяйства, на меня напал страх.

Однако беседа наша началась в довольно шутливом тоне. Большинство африканеров преследуют навязчивые идеи по части секса. Хотя, впрочем, это вполне естественно. Во всяком случае, объяснимо. Их вырастили черные няньки; первая привязанность, первое тепло — все это связано с цветной женщиной. Потом вдруг в отрочестве им навязывают расовый барьер, и, может быть, всю свою взрослую жизнь они грезят об этом запахе и теплоте, утраченных вместе с детством?

— Ах! Как бы я хотел быть кафром, — говорит с игривым смешком Хаган, — у меня было бы десять жен, и все они работали бы на меня, а я жил бы да поживал себе припеваючи. Да, что и говорить, ночью с ними не замерзнешь… — Он помолчал, затем еще более омерзительным тоном стал развивать свою мысль: — А вам известно, что кафры только и думают что о любви? Говорят, будто их женщины сильно отличаются от белых.

— Да, но запах, — произносит агротехник гортанным голосом.

— Ах да, запах, — вторит ему Хаган, щеки которого совсем раскраснелись, — ничто не может сравниться с запахом прекрасной розовой кожи.

Я забеспокоилась: уж не больны ли они, оба этих типа! Пытаюсь перевести разговор на другую тему. Почему бы не поговорить, например, о сельском хозяйстве? Спрашиваю, что здесь намерены предпринять в этой области.

— С помощью сельского хозяйства мы могли бы прокормить со временем пятнадцать миллионов жителей Транскея, — с сожалением переключается Хаган на иную тему. — Можно выращивать маис, сахарный тростник, хлопок, чай, кофе. А если преодолеть эрозию, то будет и лес…

— Вряд ли только это удастся, — заявляет другой, — банту слишком ленивы.

Истина же заключается в следующем, я обнаружила-ее в докладе Томлинсона: земля в Южной Африке размыта, дожди выпадают чрезвычайно неравномерно, так что об интенсивном хозяйстве и речи быть не может. Чтобы хоть что-нибудь вырастить в этой стране, нужны большие пространства, такие, как у белых фермеров Трансвааля или Оранжевой провинции.

Африканцы же живут скученно в своих резерватах… У большинства из них всего полгектара земли, где едва можно поставить хижину, больше пяти-шести баранов они держать не в состоянии: не хватает корма. К тому же так называемый закон об «обновлении земли» ограничивает численность дозволенного африканцам скота.

Комиссия пришла к заключению, что земля резерватов настолько истощена и размыта, что даже при благоприятном количестве дождей в год она может дать не больше двух bags маиса на морген земли (морген равняется примерно гектару). Если семья обрабатывает-три гектара (это средняя норма), ей удается собрать шесть bags в год. Комиссия заявляет, что семье из пяти человек требуется пятнадцать bags в год. Таким образом, получается, что полтора миллиона человек, постоянно проживающие в Транскее, могут прокормить себя лишь в течение пяти месяцев в году. Что же будет, когда их станет пятнадцать миллионов? Кроме того, подсчитано, что крестьянская семья существует на сорок три фунта стерлингов в год, т. е. примерно на пятьдесят франков в месяц[62]. Из них двадцать два фунта стерлингов им дает земля, а двадцать один им посылают мужчины, которые работают в зоне белых.

Фермеры же получают более шести bags с гектара, и не потому, что они больше трудятся, как пытается уверить меня Хаган, а потому, что, располагая обширными пространствами, могут использовать методы, позволяющие земле отдыхать. Кроме того, государство через земельный банк предоставляет им долгосрочные займы, позволяющие механизировать сельское хозяйство.

Детская смертность в резерватах достигает 45 %. Комиссия полагает, что каждый пятый ребенок не доживает даже до года. Сравнительная таблица продолжительности жизни четырех расовых групп Южной Африки не может не вызвать беспокойства. У белых — шестьдесят шесть лет, у индийцев — пятьдесят лет, у метисов — сорок два года, у африканцев — тридцать шесть дет.

Большинство африканцев умирает от недоедания. Комиссия считает, что необходимо минимум сорок гектаров на семью, чтобы она могла жить на семьдесят фунтов стерлингов[63].

Для того чтобы каждая семья имела в своем распоряжении сорок гектаров, нужно согнать 50 % транскейских крестьян с их земель. Южно-африканское правительство уже начало проводить в жизнь эту операцию. Таким путем оно убьет сразу двух зайцев: 1. Возникнет класс мелких собственников, на который сможет опереться Матанзима. 2. Лишенные своих владений крестьяне пополнят источник рабочей силы и вольются в ряды тех, кто работает уже на рудниках.

Главная опора в этом деле вожди племен. Им обещаны новые земли. Уже в 1958 г. была принята резолюция, в которой говорилось: «Каждому вождю будет выделена дополнительно пахотная земля, чтобы он мог оказать гостеприимство тем, кто придет к нему в крааль». Комиссия предполагает, что из резерватов должно быть выслано триста тысяч семей. Что станется с ними и со всеми теми, кого изгнали из городов согласно новому законодательству о контроле въезда в город?