Африка африканеров - [46]

— Вы заметили, — спрашивает М. X., — что в Претории квартал, где живут Сварт, Фервурд и большинство министров, принадлежащих к Националистической партии, обнесен десятиметровым забором из колючей проволоки, через которую пропущен ток высокого напряжения?

Мы долго молчим. В голове у меня вертится множество вопросов. Как сейчас обстоят дела в АНК? Каковы его реальные возможности и перспективы? Есть ли надежда на революцию? Существует ли какая-нибудь связь между руководителями, вынужденными покинуть страну, и теми, кто остался здесь? Спрашиваю обо всем этом сразу, тороплюсь, потому что ночь давно наступила и друзья, которые привезли меня сюда, уже, верно, ждут.

М. X. улыбается в ответ.

— Я не руководитель, я самый обыкновенный африканец. В том, что я рассказал вам, нет никакой тайны. Все, кто принимал участие в борьбе нашего народа, могли бы рассказать то же самое. Он встает. — Не думаю, что мы когда-нибудь снова встретимся. Скорее всего я попаду в тюрьму, а не в Париж. Передайте друзьям за морем, что мы держимся.

На перекрестке стоит автомобиль с погашенными фарами, это за мной. М. X. уезжает на велосипеде.

Утренние газеты сообщают, что по обвинению в саботаже собираются судить пятнадцатилетнего мальчика. Далее упоминается белая девушка, которая также предстанет перед трибуналом за то, что написала на одной из стен Йоханнесбурга: «АПК и Умконто».

Но в основном газеты пишут о новых законах, принятых парламентом и наделяющих Форстера, пронацистского министра юстиции, фантастическими полномочиями.

Пытаясь оправдать эти новые меры, Форстер заявил, что сопротивление негров из второй фазы (саботаж) перешло в третью (партизанская война). За три года, сказал он, у полиции похищено тринадцать тысяч винтовок. Арестовано сто тридцать три человека, пытавшихся пробраться за границу для военного обучения, и восемьдесят пять из возвращавшихся оттуда с целью подрывной деятельности.

Англоязычные журналисты (в основном либерального направления) говорят, что все это предвещает полицейские облавы и аресты сразу после окончания парламентской сессии.

Поправка к закону о подавлении коммунизма позволяет министру юстиции запрещать публикацию любых выступлений, направленных против апартхейда, будь то устное заявление или статьи, авторами которых являются лица, проживавшие раньше в Южной Африке, а теперь находящиеся за границей. На том же основании можно будет держать в заключении сверх положенного срока еще год отдельных лиц, повинных в нарушении некоторых законов. Статья эта, содержавшаяся первоначально в «General Law amendment act» 1963 г., известна под названием «статья Собукве», так как до сих пор она была применена лишь по отношению к одному человеку — лидеру Панафриканистского конгресса Роберту Собукве.

Согласно другой статье к ответственности можно привлечь «любого человека, у которого обнаружат какое-либо вещественное доказательство того, что до обнародования этого закона он был или остается в настоящее время агентом или членом нелегальной организации, или что он тем или иным образом с нею связан». Так, к ответственности можно привлечь даже человека, который в каком-нибудь ящике забыл старую газету, где говорится о такой организации, как АНК, даже если речь идет о тех временах, когда организация эта была вполне легальной.

Некоторые статьи нового законопроекта вызвали такой единодушный протест как в самом парламенте, так и вне его, причем даже среди весьма консервативно настроенных белых, что для обсуждения и принятия их потребовалась не одна неделя. И так как министрам хотелось поскорее вернуться к себе в Преторию, обсуждение новых законов было перенесено на следующую парламентскую сессию[43]. Речь идет о статьях, запрещающих заниматься профессиональной деятельностью поверенным и адвокатам, которые числятся коммунистами или привлекались к ответственности за нарушение законов (даже в том случае, если тот или иной адвокат не является коммунистом в течение последних тридцати лет). Статья эта, имеющая целью лишить людей, осужденных по политическим мотивам, юридической защиты, вызвала самую резкую критику на страницах печати, ибо в этой стране ни один человек не чувствует себя гарантированным от возможного обвинения.

Много места отводится прессой обсуждению еще одной статьи. Эта статья наделяет министра полномочиями запретить публикацию в Южной Африке высказываний любого человека, который, на его взгляд, играет на руку коммунизму или может способствовать своей деятельностью коммунистической пропаганде. Один из журналистов спрашивает, как быть в таком случае с римским папой, ведь если принять во внимание, что некоторые цели и задачи, поставленные коммунизмом, совпадают с целями и задачами христианства, то, может быть, следует в этой связи наложить запрет на деятельность папы или объявить его вне закона?

Кроме того, существует еще пресловутый закон о «ста восьмидесяти днях», предоставляющий министру право издать распоряжение об аресте любого лица, которое может быть использовано в качестве свидетеля обвинения на суде, и держать его в одиночном заключении в течение шести месяцев, причем срок этот может продлеваться до бесконечности