Африка африканеров - [21]

Он снова поднимает тост: «За де Голля и Фервурда!».

Фрукты со сливками, пирог со сливками, потом кофе на террасе, потому что, несмотря на холод, погода стоит отличная. Кофе, разумеется, тоже со сливками и тростниковым сахаром.

Паула менторским тоном пытается втолковать нам, что апартхейд — это совсем не то, что обычно принято считать:

Мы далеко не расисты, отнюдь нет. Мы вовсе не собираемся истреблять банту. Мы только хотим, чтобы они жили и развивались сами по себе, согласно своим собственным обычаям. Раздельное развитие — это единственный путь к разрешению всех проблем в многонациональном государстве. Это всемирный закон. Ни одной нации никогда еще не удавалось ужиться с другой, а тем «более слиться воедино. Попробуйте поселить разные семьи в одном и том же доме, они перессорятся. А если каждой из этих семей дать свою крышу, где они смогут жить каждая по-своему, все будет хорошо.

Видите ли, банту в корне отличаются от нас. У них примитивное развитие, живут они племенами, им не надо знать того, что знаем мы, и учиться вместе с нами. Это взрослые, немного наивные дети, которые любят танцевать и наряжаться. А знаете, в чем состоит основная наша ошибка? (Мне-то все это смешно, а вот Энтони и его жене, которым сотни раз приходилось слушать все ту же песню, уже невмоготу.) В том, что мы долгие годы приучали их к городской жизни. Впрочем, в этом виноваты англичане со своими рудниками. Мы лишили этих банту родной почвы, и теперь они сами не знают, чего хотят. Надо вернуть их обратно в крааль. Это же пастухи, им довольно для счастья нескольких коров и жен. (Идеал, к которому стремятся лидеры Националистической партии, — заставить негров вернуться в резерваты, чтобы они могли гармонично там развиваться.)

Я спрашиваю Паулу, неужели она и в самом деле думает, что Южная Африка сможет развиваться, если все африканцы «вернутся» в свои резерваты (при условии, конечно, что они смогут уместиться там все). Кто же будет тогда работать на заводах, рудниках, на фермах?

— Вот, вот, — подхватывает Паула, — об этом-то и говорят молодые представители интеллигенции, вроде Боты, с которым вы сможете встретиться в Дурбане, они полагают, что этого вполне можно добиться. Прежде всего, следует пригласить белых рабочих из разных стран, например итальянцев, португальцев, греков. И потом надо ввести максимальную механизацию.

— А как же быть с прислугой? — спрашиваю я. — Говорят, большинство белых женщин в Южной Африке не знают даже, где у них кухня.

— Мы прекрасно сможем обойтись без кафров, — возражает старшая сестра обиженным тоном. — Госпожа Фервурд, жена нашего премьер-министра, заявила: «Мы должны жить в строгости и научиться обходиться без черных слуг». Сама же она собственными силами содержит в порядке весь свой дом в Претории.

Затем нас приглашают совершить небольшую прогулку, осмотреть ферму. На невысоком холме, на самом краю поля, стоит так называемый крааль, несколько глинобитных хижин, некоторые из них украшены яркими абстрактными рисунками. Женщины, прикрытые широкими синими одеялами, с детьми за спиной, сидят на корточках возле костра и варят просо. Возле них голые ребятишки со вздутыми животами складывают в кучки хворост Я спрашиваю, ходят ли они в школу?

— Конечно, — отвечает Паула, — у них есть специальные школы. Вам известно, что 72 процента детей банту учатся? Разве существует в Африке другая такая страна?

Позже я узнала, что после издания в 1953 г. закона «об образовании банту» 85 % школ для африканцев, находившихся прежде на попечении миссионеров, попали под контроль министерства по делам туземцев. Образование, которое получают там банту, весьма посредственное. Английский язык в этих школах запрещен, обучение там ведется на одном из десяти африканских языков страны. На английском и на африкаанс ребятишкам полагается знать ровно столько слов, сколько требуется для того, чтобы понять приказания белых.

В 1953 г., когда прошел закон «об образовании банту» Фервурд, бывший в то время министром по делам туземцев, заявил:

— Я преобразую всю систему образования так, что туземцы будут приучаться с детства к мысли о том, что для них нет равенства с белыми. Следует сменить всех учителей. Люди, которые верят в равенство, не могут быть хорошими преподавателями… Африканские дети должны научиться только тому, что позволит им жить в их собственном обществе… Для банту не может быть места в европейском обществе, они нужны лишь для выполнения некоторых видов работ… Зачем же обучать их таким вещам, которые ни при каких условиях не могут им понадобиться? Зачем учить африканского ребенка математике? Его следует учить таким вещам, которые помогут ему приспособиться к жизни.

Таким образом, главное в школах для африканцев — это библейское учение, исправленное и дополненное к тому же пасторами голландской реформатской церкви.

Кроме того, если для белых детей введено теперь бесплатное обязательное образование, то для африканцев оно платное и совсем не обязательное. Согласно закону, принятому в 1958 г., каждый взрослый африканец мужского пола, кроме всех прочих налогов, обязан вносить ежегодно три с половиной ранда (т. е. двадцать три с половиной франка) в «фонд школьного образования для туземцев». А с 1960 г. такой же налог взимается с работающих африканских женщин. Строительство школ ведется за счет африканской общины, а если школа уже существует, родители учащихся обязаны вносить арендную плату. Ремонт делается тоже за счет родителей. Все школьные принадлежности также оплачиваются ими. Подсчитано, что начальное образование африканского ребенка обходится его семье в три раза дороже, чем семье белого ребенка. А между тем заработок любого африканца во много раз меньше заработка самого бедного белого.