Афонские рассказы - [12]

Смелый пожарный на один день стал героем, про него даже написали в местной газете; но уже на второй день коллеги забыли этот смелый поступок, на третий – его выпустил из памяти и спасенный мальчик, которого забрала к себе любящая бабушка и отпаивала молочком, стараясь заглушить его душевную боль. Мальчик не думал, что он мог тогда умереть, его больше занимал вопрос, почему именно с ним случилась эта трагедия.

Илья не переживал, что его геройский поступок так быстро был предан забвению, но в очередной раз убедился, что для каждого дня ценны лишь его события. Он не любил читать, но жизнь открывала перед ним богатую книгу бытия, из которой он черпал свои знания. Эти знания несколько отличались от всего, чем жили окружающие. В его сознании появилась трещина, которую психиатры, когда ставили диагноз, назвали ментальной причиной текущего расстройства личности. Со временем эта трещина расколола его сознание на две половины, из которых он одну полюбил, а другую возненавидел.

Семья пожарного ничем не выделялась среди других греческих семей – жена, которая работала учительницей, как всегда, ждала его вечером после работы; старший сын гулял по улице и бил стекла из рогатки, младший плакал в своей кроватке, Илья приходил домой, раздевался и за ужином читал газеты. Тот номер, прославивший его на один день, Илья хранил в письменном столе и показывал во время домашних посиделок. Он казался воплощением покоя и эталоном домоседов.

Но что-то в нем неожиданно изменилось, пожарный стал набожным, и в то же время он стал чудить и с виду тронулся умом. Как будто в голове у него сломался важный тумблер, и внутреннее зеркало перестало правильно отражать предметы этого мира. Илья перестал нормально разговаривать с людьми, оскорблял их без видимой причины и сердился, когда к нему приставали с расспросами. Также он перестал обращать внимание на правила человеческого общежития и говорил сам с собой, отмахивался от воображаемых противников, не стесняясь вольных или невольных свидетелей его помешательства.

Когда он начал меняться, пожарные, коллеги его по работе, пытались его напоить, считая, что вино – лекарство от всех душевных недугов, затем побили его за то, что он спрятал их ранцы. Когда он сделал это во второй раз, его уволили, не поминая прошлых заслуг. Затем процесс социальной деградации пошел по нарастающей. Дети стыдились своего чудного папы, а жена хотела сдать его в психиатрическую лечебницу, чтобы врачи помогли ее мужу снова стать нормальным. Но Илья не унимался, часто ходил в церковь и пел на клиросе; денег ему не платили, безумие не проходило, поэтому жена, разочаровавшись в своей семейной жизни, забрала детей и уехала в Афины к родителям. Но бывший пожарный, казалось, не переживал, что его жизнь так сильно переменилась.

Илья стал настоящим городским сумасшедшим и бродил по улицам, напевая песнопения, служа мишенью для насмешек порядочных граждан и камней озорников. Мальчишки обстреливали его достаточно регулярно, чтобы он тратил свою пенсию на врачей, и, что особенно травмировало его душу, среди хулиганов изредка попадался и спасенный им из пламени парень. Мальчик считал, что Илья зря спас его; в доме бабушки он совсем отбился от рук и стал воровать конфеты из магазинов; его жизнь после спасения коренным образом изменилась, но ему не приходило в голову, что она изменилась все-таки после самого пожара. Каждым брошенным камнем мальчик мстил пожарному за то, что его родители погибли, а он остался со своей разбитой жизнью и должен мириться с этой несправедливостью. Он оценивал этот дар, переданный через чумазого пожарного, чрезвычайно низко, перечеркивая весь смысл его геройского поступка.

Илья вдруг обнаружил, что ему все трудней становится жить в городе. Огни домов оттеняли его собственную заброшенность и великое одиночество. Чтобы вновь ощутить под ногами почву, ему необходимо было срочно изменить свой образ жизни. Однажды он пошел в храм, чтобы взять у духовника благословение поехать на Святую гору и жить там до конца дней своих в безмолвии и молитве.

Его духовник, старый священник папа Костас, давно сталкивался с трудностями на клиросе. Народ в этом районе был мало религиозен, и даже его старушки, которые в любой стране составляют костяк прихода, постепенно все померли. Современные стареющие женщины все более предпочитали телесериалы богослужениям, и Илья в этом отношении сильно выручал священника – пел он неплохо, знал устав и не требовал никаких денег.

Поэтому папа Костас, пользуясь добротой и невежеством Ильи, задержал его в городе еще на три года, обещав впоследствии устроить его в монастырь. Когда прошел этот срок, папа Костас попросил его остаться еще на три года, клятвенно заверив его, что за свое терпение тот наследует Царство Небесное и особую подвижническую благодать, которая поможет ему стать по-настоящему великим монахом.

Илья согласился и на этот раз. За эти годы он выучил весь устав и многие песнопения наизусть. Наконец, папа Костас, подивившись противоречивому характеру своего псалтоса, устроил его в монастырь на острове Андрос. Он познакомил его со своим другом, который был в этом монастыре экономом, и напутствовал его многими добрыми словами и пожеланиями.