Афера. Роман о мобильных махинациях - [55]

Как ни крути, а все в голове Картье возвращалось к сожалению по материальным утратам. И вновь он очутился бы один на один со своей яростью, кабы не телефонный звонок. Это была диспетчер службы такси, сообщила, что подъехал автомобиль, назвала марку, цвет и номер. Картье попрощался с неожиданной стороны открывшейся мамой и отбыл в аэропорт на извозчике-с, так же, как и прежде его предки отбывали на вокзал, где пыхтел и лязгал у перрона курьерский, а носильщики с бляхами на белых фартуках везли за предками Картье их кофры и саквояжи. Всяк в этой жизни занимается своим. Кто-то улетает с возлюбленной в Барселону, кто-то везет его в аэропорт, кто-то сидит за штурвалом самолета. Кому-то хорошо за счет кого-то другого, вынужденного работать, обеспечивая «хорошо» другого. И в этом нет противоречий. Се ля ви.

Операция «I-mode»

1

Они условились, что он заедет за ней и они начнут свое романтическое путешествие еще в такси, однако вышло все совершенно не так.

На экране мобильника появился значок непрочитанного сообщения от Лены. Верно, оно пришло, когда он был в душе и не мог услышать сигнал. Картье открыл сообщение, прочел: «Поезжай сразу в аэропорт. Он решил меня проводить». Виктору эта новость сильно испортила настроение, он выругался и попросил таксиста развернуться. Утро остудило то, что продолжало неустанно гореть с вечера. На сердце вновь сделалось неспокойно, вернулись сомнения и неуверенность.

– Post coitum omnis animale pessima est, – пробормотал Картье, сбросив эсэмэску с экрана. – Что в переводе означает «После сношения всякое животное печально».

С кислой миной расплатившись и не удовлетворив ожиданий выжиги-таксиста, который хотел получить за свой извоз на тысячу целковых больше, чем ему было положено, Картье проник в здание аэропорта Шереметьево-2 и несколько минут осматривался, задирал голову перед табло вылетов – словом, привыкал. Лены нигде не было видно, и он решил пропустить стаканчик в «T-G-Friday’s». Именно стаканчик, вот что было ему нужно сейчас более всего. Или, может, два стаканчика.

Дав себе установку не напиваться, Картье уселся за барной стойкой, бросил манерному, худенькому мальчишке-бармену: «Плесни виски на три пальца, лед и яблочный сок отдельно» – и закурил. Бармену этот заказ и тон, которым он был произнесен, понравились. Поэтому виски он разбавлять на стал. Сделал все, как положено, и Картье с удовольствием смешал себе high-ball в тех пропорциях, как ему нравилось. Бармен наблюдал за его действиями с явным одобрением, а так как клиентов у него не было, то он решил вступить в разговор с Картье, выразив ему свой респект.

– Профессионально делаете, – заметил бармен. – И сочетание модное, недавно появилось. Сейчас мало кто так заказывает, все предпочитают по старинке баламутить скотч с колой. Пошлятина какая!

Смерив взглядом торс щуплого бармена, Картье зевнул и пробормотал что-то вроде «так вкусней». В этот момент, как нарочно, в подтверждение слов хозяина стойки официантка, точно сорока на хвосте, принесла заказ. Два раза «виски-кола»!

– Сереж, там пара сидит, мужчина и женщина, и оба, как мне кажется, уже сильно пьяные, видать, с вечера еще начали. Ты им сделай как-нибудь полегче, что ли, – попросила официантка, метнув на Картье оценивающий взгляд.

– Угу, – кивнул бармен и, капнув в стаканы «Джоника», залил их доверху колой.

– Щедрая пропорция, – в слух иронично заметил Картье.

– А что я еще могу сделать? – только и развел руками бармен. – Нам здесь тоже неприятности не нужны. А то начнут потом говорить «вы напоили клиентов, они потом всю стойку таможенникам заблевали или там, в самолет их не пустили», бывают такие случаи. У нас инструкция внутренняя, специально для аэропорта написанная, мол, «не допускать у клиентов ресторана состояния сильного алкогольного опъянения». У нас же здесь не ночной клуб, а режимный объект. – Он поставил перед официанткой два стакана. – Прошу. Все, как ты хотела.

– Спасибо, Серенький. Только боюсь, что им уже и этого будет чересчур, – вздохнула официантка, – там проблемы какие-то, я так понимаю, личные.

Картье вдруг сделалось интересно. Он захотел увидеть эту парочку, привнести в свою коллекцию наблюдений за человеками новые впечатления. Расплатившись, он оглянулся по сторонам, но никого похожего не увидел и обратился к бармену с вопросом, где могут сидеть люди, которым он только что готовил «легкий» коктейль.

– Наверное, они в глубине зала. Отсюда не увидите. Вам надо сейчас пройти вон туда, – бармен водил рукой, словно раздвигал миры. – А потом направо.

Коротко поблагодарив, Виктор последовал его совету. Он сделал несколько шагов, повернул направо и сразу же увидел там, в самом дальнем углу Штукина и Лену. Почему-то он не предполагал, что это могут быть именно они. Как-то они у него не вязались с пьянством. Виктор зашел за колонну и принялся наблюдать.

Штукин время от времени пытался наклониться, приблизиться к Лене, но всякий раз она отстранялась, а однажды даже руку перед собой выставила, и Штукин безуспешно попытался руку эту поцеловать. После этого уже не могло быть никаких сомнений, что он, Картье, стал свидетелем семейной сцены, скандала, во время которого ему лучше не появляться, иначе неизвестно, к чему это вообще может привести.