Афера. Роман о мобильных махинациях - [44]

Никакого назначения Шедин не получил. Наоборот! В течение тридцати восьми минут господин Евтушенко, периодически притрагиваясь то к кончику своего слегка раздвоенного носа, то скобля мизинцем подбородок, то теребя мочку-другую уха, а порой и поднося щепоть к ноздре так, словно намеревался выдернуть целый пук волосков и поколдовать над ними, будто Хоттабыч, разносил Шедина за «неудовлетворительную работу вверенного ему подразделения» и вдобавок ко всему несколько раз нервно дернул ногою в прекрасном, английской работы, коричневом ботинке. Проклиная дурацкую обновку, Шедин готов был провалиться сквозь землю, но все же крошечная, как серная головка, надежда еще грела его почти разрушенное, почти обращенное в мусор тщеславие. Он рассчитывал, что нервный господин Евтушенко вот-вот закончит читать «за упокой» и начнет «за здравие», объявив-таки о решении, ожидание которого Шедин лелеял довольно долго.

Однако Евтушенко разрешил подняться какому-то невзрачному молодому и кудрявому, похожему, по предвзятому наблюдению Шедина, на «пушистого пуську» моложавого человечка и представил его высокому собранию как нового президента «МДС». Это был гром среди ясного неба. Ясное небо, из которого вдруг хлынул град. Градина размером с куриное ощипанное тело, упавшая на коллекционный автомобиль «Роллс-Ройс». «Роллс-Ройс», который сгорел. Огонь, который выжег Шедина изнутри, и он почувствовал острейшую изжогу, оказавшуюся на поверку приступом панкреатита, аккурат после совещания уложившим его на больничную койку сроком на две недели с половиною. А проклятый галстук Шедин спустил в унитаз. О точном времени этого, в высшей степени символичного жеста история ничего не знает.

– Ах, вот оно что… Так, значит, тебя, профессионала и умницу, единственного человека, принимающего в вашей структуре ответственные, взвешенные стратегические решения от участия в выставке, мягко говоря «отжали», – сочувственно констатировал Картье и под благодарный кивок Шедина ввернул: – мальчонка не прочь сам прошвырнуться по заграницам. Мечтает снискать все блага земные?

– Не иначе, – ядовито прошипел Дима. – Привезти в наш тихий уголок идеи новыя, свежыя, аграмадныя, – кривлялся Шедин, и на мгновение, в уютном полумраке ресторанного уголка Виктору он показался корчащимся в петле висельником.

– А в частном порядке ты, разумеется, полететь туда не можешь? Нарушение корпоративной дисциплины?

– Разумеется, – кивнул Шедин. – Я думаю, что там будет кое-что интересное и Сидоров будет круглым дураком, если не ухватится за это.

– Что же именно? – с деланым безразличием поинтересовался Картье.

– Я просматривал каталог. На досуге. Есть такая японская «NTT DOCOMO», крупный японский оператор, который внедрил у себя такую услугу, как I-mode. У них будет огромный стенд, у этих японцев. На месте Сидорова я не упустил бы возможность внедрить сервис I-mode у нас в «МДС».

– Что это еще за сервис? – Теперь Картье был весь внимание. Он предчувствовал что-то, еще неясное, но определенно хорошее для себя. Так предчувствуешь радугу в небе – ее не может не быть после дождя.

– Мгновенный доступ в Интернет. С одной кнопки. Нажал и уже в Сети. Занятно, не так ли? В России о таком и не слыхивали, – с увлечением рассказывал Шедин. – Тот из операторов, кто это провернет, будет в шоколаде.

Картье удивился:

– Ты в этом так уверен? Но почему?

– Удобство! Вот, что самое главное в I-mode. Удобство и быстрота. Это и для бизнеса и для интернет-маньяков, чтобы отовсюду можно было выходить, из любого места, где есть зона покрытия.

– Так это же не с любого телефона? – разыгрывая простачка, робко предположил Картье, показывая, как он уважает право своего собеседника объяснить ему, недалекому, очевидные вещи.

– Само собой! Только со специальных аппаратов.

– То есть их придется закупать?

– Ну да! – ответил Шедин с победоносным видом. Это ж, представляешь себе, что такое?!

Виктор кивнул:

– Нормально нажить можно. Главное, чтобы Шувариков согласился все это продавать. Ты же понимаешь, что без «Европа-сеть» о полноценном выходе на рынок можно забыть вот прямо начиная с этого момента?

Шедин неопределенно пожал плечами. Что именно означал этот жест, Картье интересоваться не стал. Он быстро проанализировал полученную от Шедина информацию и ничтоже сумняшеся предложил:

– Хочешь, я от твоего имени проведу с япошками переговоры там, в Барселоне? Опережу Сидорова. Как ты на это смотришь? Раз ты так веришь в потенциал этого сервиса, а мне кажется, что ты прав на все сто процентов, то нельзя отдавать Сидорову лавры первооткрывателя. Пусть докажет свою полнейшую несостоятельность перед вашими акционерами.

И вот тут-то Шедин, умнейший Шедин, хитрейший из пройдох, выжига, плут, коррупционер, жулик и мошенник, каких еще поискать, словно безвольная зомбированная человеческая кукла под взглядом индийского факира, совершил, возможно, главнейшую ошибку в своей жизни. Он ответил «я подумаю».

И, ответив таким образом, а не сразу же жестким и категорическим отказом, он оставил для Картье, умнейшего Картье, хитрейшего из пройдох, афериста с задатками практикующего мистика, лазейку, потайной проход, крысиный лаз на самое дно своей души. Да что там лаз?! Сквозь игольное ушко пролез в него Картье, капая сложным, состоящим из алчности и лести ядом коварства на благодатную почву шединской душонки. И плоды свои это принесло. Намеренно, после «я подумаю» своего визави Картье увел беседу совершенно в иное русло, повел разговор о футболе, но и здесь ухитрился ввернуть про то, что «а здорово, конечно, сидеть с этим one-touch мобильным Интернетом на трибуне и в блоге у себя пописывать, делиться свежайшими впечатлениями». Шедин послушал-послушал, в приступе собачьей, истомленной ностальгии вспомнил господина Евтушенко и решился.