Афера хакера - [10]

— Если вы слушали нас внимательно, то должны были понять, что Евгений — не молодой бизнесмен, — с недовольством в голосе сказал Бойко. — А опытный талантливый делец. К тому же он уже два года не занимается конкретным бизнесом, все его дела ведут ближайшие сподвижники, в том числе ваши покорные слуги. Если уж были к кому-то претензии, то к нам. Ничего отдаленно напоминающего то, что вы имеете в виду, в последнее время не происходит. Все фирмы имеют устойчивый положительный баланс, финансовое положение банка «Элвис» вообще ни у кого не вызывает никаких сомнений.

— Мы устойчиво развиваемся на протяжении многих лет, — подтвердил Иванов.

— А на чем основано такое преуспевание в период экономического кризиса? — спросил я.

— На хорошей работе и высоком профессионализме, — безапелляционно ответил Иванов.

— А если поконкретнее?

— Без комментариев, — резко обрубил Иванов.

Я перевел вопросительный взгляд на более говорливого Бойко, но тот демонстративно отвернулся к окну.

— Хотите добрый совет? — вдруг неожиданно спросил Бойко.

Я согласно кивнул.

— Попробуйте копнуть бытовуху, так, кажется, у вас это называется. Я не знаю ничего конкретного о личной жизни Зимина. Жил он как и все мы, достаточно много работая. Но чем черт не шутит… Может, какой-нибудь ревнивый шизофреник-муж и грохнул его?

Я откинулся на спинку мягкого, обтянутого дорогой кожей сиденья и, закурив сигарету, сказал:

— Ревнивый муж был бы слишком простым решением задачи для человека такого масштаба.

Глядя в окно на проезжающие мимо огни домов, я задумался о нашем разговоре. Снова никакой стоящей информации: общие фразы, экскурсы в историю, видимое благополучие в делах. Я почти был уверен в том, что в этих людях явно чувствовалось недоумение по поводу произошедшего, какая-то странная растерянность. Причем это не было растерянностью бойцов, лишившихся командира, — они были не первый год в бизнесе и могли развиваться без Зимина, однако что-то их пугало и напрягало. Что — я не мог понять.

— Неплохо бы в этом разобраться, — уже вслух сказал я.

Они не обратили внимания на мои слова, так как сами глубоко задумались. Я попросил шофера остановить машину. Попрощавшись со своими попутчиками, я быстро поймал такси и отправился обратно к «Славии», где меня поджидала оставленная на стоянке автомашина.

Добравшись поздно вечером до дома, я в который раз за последние дни понял, что Приятеля загрузить по большому счету мне нечем. Тем не менее всю информационную скудость, имевшуюся в наличии, я в подробностях представил на его рассмотрение (от списка лиц, присутствовавших на похоронах, до номера машины прелестной незнакомки) и, не собираясь просматривать его аналитические выкладки, лег спать.

На следующий день ровно в час дня (я предположил, что банкиры любят точность) я набрал номер, указанный в визитке Лагутина. Как и следовало ожидать, мелодичный женский голос сказал:

— Банк «Элвис». Приемная председателя правления. Добрый день.

— Меня зовут Валерий Мареев. Мне нужен господин Лагутин.

— Одну минуточку, — замялась секретарша и, видимо, в продолжение этого включила мелодичную заставку в телефоне.

Я внутренне выругался, поскольку терпеть не мог электронный ремикс известной пьесы Бетховена «К Элизе». Это, к счастью, продолжалось недолго, и голос секретарши пропел мне следующий текст:

— Уважаемый господин Мареев! К сожалению, Василия Андреевича сейчас нет в банке, но он оставил адрес, по которому вы можете его найти. Это спортивный комплекс завода техстекла. На вахте о вас сообщено.

— Спасибо, — поблагодарил я ее за пение и положил трубку.

Через двадцать минут я был на проходной. Охранник на вахте, пристально разглядев меня и мое удостоверение, сверил мою фамилию со списком присутствующих и прогудел:

— Второй этаж, волейбольный зал.

На входе в зал меня снова остановили, на сей раз люди крепкого телосложения в штатском, видимо личные охранники кого-то из игроков, вполне возможно, что Лагутина. Пройдя очередной тест-контроль, я наконец попал в спортзал.

Игра была в самом разгаре. Две команды пузанов скрестили копья на волейбольной площадке в отчаянной борьбе за сброс парочки-другой килограммов своего веса. Единственным выделявшимся на этом фоне игроком был предмет моего интереса Василий Лагутин.

Он играл ярко и самозабвенно. Понаблюдав за его игрой минуты три-четыре, я подумал, что, можно сказать, играл он в чем-то ожесточенно. Он прекрасно действовал на приеме, бросаясь за самыми сложными мячами, умно и грамотно раздавал пасы, играя роль разводящего, но наиболее ярко он раскрывался в роли атакующего. Мощными кинжальными ударами он вбивал мяч в площадку соперников: мне показалось, что он не просто играет, а снимает мощнейшее нервное напряжение. Это выражалось не только в игре, но и в агрессивных репликах, отпускаемых им партнерам по команде, которые не соответствовали классу его игры и смотрелись на порядок хуже.

В наблюдениях за игрой я провел еще минут двадцать-тридцать, пока наконец соперники лагутинской команды проиграли очередную партию с унизительным счетом 2:15. Пузаны повалились в изнеможении, вытерев площадку мокрыми от пота костюмами «Рибок» и «Адидас». Какая радость для уборщицы — после этого ей можно было особо не трудиться.