Аэрофобия 7А - [58]

— Так о чем речь?

— Об одной чрезвычайной ситуации, если можно так выразиться, — начал Матс и повторил историю, которую выдумал по дороге на верхний этаж.

— Я психиатр и направляюсь в Берлин из-за одного очень тяжелого случая. Я получил видео сеанса психотерапии пациента, которое не могу изучить здесь наверху так подробно, как хотел бы.

— Понимаю, — сказала Салина, хотя было не похоже.

— Это сложно, и я, разумеется, не могу показать вам видео из-за врачебной тайны. — Здесь Матс намеренно начал говорить туманно. — Мне крайне важно внимательно посмотреть часть этого видео. Уловить микровыражение пациента.

— В режиме замедленного воспроизведения? — спросила Салина.

— Именно. Техника на борту этого, к сожалению, не позволяет. Но с помощью вашей камеры…

Салина понимающе кивнула.

— Вы хотите заснять монитор и затем просмотреть результат в режиме slow motion?[13]

— А еще лучше по кадрам.

— О’кей, без проблем.

Матс твердо посмотрел Салине в глаза и заметил, что веснушки на ее бледной коже стали ярче. Причина была не только в том, что макияж уже частично смылся, но и в ее волнении. Это понятно. Он разбудил ее, привел в сказочную летающую двухкомнатную квартиру и попросил необычной помощи в лечении одиозного пациента. Это чудо, что она показала ему, как работает камера. А не покрутила пальцем у виска.

С аппаратом, который он достал из чехла вместе со штативом, было не сложно разобраться, но Матс по пунктам записал себе основные шаги. Будучи уверенным, что все понял, Матс попросил Салину покинуть комнату.

— Вы шутите?

— Мне очень жаль. Я вынужден настоять на этом из-за врачебной тайны.

Салина нервно потерла руки, словно от холода. Видимо, она вообще не хотела оставлять его наедине с камерой.

— Она прочно стоит на штативе. Я не сдвину ее ни на миллиметр, — пообещал Матс.

— Хорошо, — согласилась Салина после долгих колебаний, но все равно была не особо счастлива, что им с малышкой пришлось перебраться в спальню.

Дождавшись, когда дверь закрылась, он включил канал 13/10 и сразу перепрыгнул на девятую минуту. Незадолго до того, как Кайя вернулась, чтобы поцеловать насильника.

Воспроизведение фильма началось с 552 секунды. Матс уставился на цифровую фотокамеру, которая была направлена на монитор. Сейчас, во второй раз, он был еще увереннее в бризантности своего открытия.

Он остановил видео, затем запись и просмотрел то, что получилось, на дисплее фотокамеры. Спустя секунд тридцать нажал на паузу, начал прокручивать видео вперед по секундам и вскоре добрался до момента, который хотел рассмотреть.

Ему даже не пришлось переключаться в режим покадровой съемки. Картинка на дисплее была идеальной.

И трагичной.

Не может быть.

Матс почувствовал, как в груди забарабанило, словно там было не сердце, а жил дикий тролль, который хотел немедленно выбраться из его тела.

Салина показала ему, как с помощью HDMI-кабеля из ее чемоданчика подсоединить цифровую фотокамеру к монитору. Матс легко справился, и теперь картинка, которая не давала ему покоя, появилась на 50-дюймовом мониторе в неожиданно высоком разрешении.

Вспотевшими руками он вытащил сотовый и сфотографировал замерший кадр на мониторе.

Ноги.

На потертой плитке.

На которой стоял тот, кто снимал изнасилование Кайи до самого конца.

И кого звали не Йоханнес Фабер и кто был даже не парнем. А девушкой с камуфляжным зеленым лаком на ногах.

Как у всех трех подруг в тот день — в знак причастности к их девичьему клубу.

Как нарочно!

— Я могу наконец выйти? — услышал он голос Салины из спальни.

Матс сглотнул, но горький привкус во рту лишь усилился. Все, что он — как ему казалось — знает о Кайе и ее терапии, все перевернулось с ног на голову с этой картинкой.

И что еще хуже: фотография, которую он теперь носил с собой на сотовом, этот единственный снимок был, возможно, самым смертельным оружием на борту этого самолета.

— Да, конечно, — ответил он молодой матери, удалил видео на ее фотокамере и выключил монитор. Как раз в тот момент, когда почувствовал за собой легкое движение воздуха.

Он обернулся и увидел лишь, как дверь в скай-сьют захлопнулась с мягким щелчком.

Матс застыл в шоке. И видимо, простоял так довольно долго. Потому что, когда пришел в себя, подбежал к выходу, распахнул дверь и выглянул в коридор, чтобы понять, кто наблюдал за ним, кто заглядывал ему через плечо, — там уже никого и в помине не было.

Глава 46

Фели

— Куда мы едем? — поинтересовался Ливио у Фели, которая как раз занималась навигатором. Навигатор выглядел еще старее, чем его замызганный — как внутри, так и снаружи — «рено».

— Это старье вообще работает? — спросила она его и в третий раз начала вводить адрес.

— Он не для пальцев-колбасок, — проворчал Ливио в ответ и встроился в круговое движение на Эрнст-Ройтер-плац.

— Ты не обязан меня везти, — сказала Фели. На дисплее теперь высветилось, что навигатор устанавливает соединение.

— Угу, конечно. Потому что ты так хорошо справляешься одна. Здесь съезд?

Она кивнула, и они поехали по улице 17 июня в направлении Колонны Победы.

— Слушай, у меня своих неприятностей по горло. Но я не идиот. Вижу, если у кого-то проблемы.