Аэрофобия 7А - [43]

Только тень под глазами осталась. И ксеноновая улыбка, с которой он встретил ее у себя в кабинете, сияла уже не на тысячу ватт. Как еще пять минут назад.

— Фрау Хайльман, как я рад вас видеть, — поприветствовал Клопшток Фели, которая не могла припомнить, чтобы они беседовали с психиатром, разве что обменивались мимолетными кивками, когда случайно пересекались на каком-нибудь конгрессе.

Он уже ждал ее на пороге своего углового кабинета, выходящего на Кранцлер Эк, и так сильно пожал ей руку, словно когда-то они были близкими друзьями, но потом, к сожалению, потеряли друг друга из виду.

— Что привело вас ко мне?

— У меня лишь один короткий вопрос, я не хочу вам мешать, — пообещала она и, по приглашению врача, села на стул с абсурдно высокой спинкой, прямо напротив письменного стола, за которым расположился Клопшток. Штучное изделие на заказ, подумала Фели, как и одежда — простой, но идеально сидящий однобортный костюм синего цвета с жилеткой.

— Вы нисколько мне не мешаете, дорогая коллега, — просюсюкал психиатр, поправляя на столе фоторамку. С портретом молодой темноволосой красавицы.

Фели смутно припоминала статью в бульварной прессе, где сообщалось о «скандале»: несколько месяцев назад Клопшток оставил беременную жену из-за румынской фотомодели на двадцать лет моложе его.

— Буду рад помочь вам, фрау Хайльман. — Разговор начался на удивление непринужденно, возможно, Клопшток неправильно понял улыбку Фели. Когда она села напротив и впервые рассмотрела его вблизи, в голову пришла житейская мудрость ее мамы: «Остерегайся мужчин с собачьими лицами. Они виляют хвостом лишь пока не вскочат на тебя».

А у профессора Андре Клопштока то самое выражение лица, от которого предостерегали Фели: опущенные уголки рта, как у бассета, морщины на лбу, как у таксы, и грустные темные глаза бигля, с которыми он мог навязать пациенту любое дополнительное лечение, какое хотел. Нужно отдать должное Клопштоку, что его атлетическая фигура ни в чем не уступала натренированному телу добермана.

— Так о чем идет речь? — спросил он.

Фели сразу перешла к сути вопроса и показала ему распечатку изображения с камеры видеонаблюдения.

— Вот об этом мужчине.

— Боно?

— Значит, вы его знаете?

— Не самый лучший снимок, но, без сомнения, это он.

— Пациент?

— Вы же знаете, я не могу вам этого сказать.

Да. Она знала. И не ожидала, что будет просто. Честно говоря, она даже не рассчитывала, что Клопшток вообще примет ее, когда вышла из лифта на четвертом этаже его клиники.

Зона ресепшен больше напоминала лобби пятизвездочного отеля, чем медицинского учреждения. За стойкой ждала помощница в форме пажа, которая сразу предложила Фели капучино и стакан воды, пока та будет заполнять анкету на айпаде. К счастью, Фели быстро объяснила, что она не пациентка, а коллега. И действительно, не прошло и обещанных пяти минут, как ее пропустили к руководителю клиники.

— Мне сказали, он ваш шофер.

Эту информацию Фели получила от Ливио, жулика, который в качестве извинения за попытку стащить сотовый высадил ее здесь на Кудамм.[8]

— Я думаю, он возит его из клиники в клинику, — поведал он ей. — Раз в неделю я прихожу на лечение. Если Клопшток находился в практике, тип всегда ждал внизу в машине.

— Можно узнать, чего вы хотите от Боно? — спросил психотерапевт у Фели.

— Значит, Боно, да? Это его имя или фамилия?

— Ни то ни другое, просто я так его называю. Честно говоря, даже не знаю его настоящего имени.

— Тогда он вряд ли ваш пациент, — сделала вывод Фели. — Только если…

Боно!

В голове у Фели сформировалась мысль, которую она произнесла вслух:

— Он возит вас по городу, а вы за это лечите его бесплатно, верно?

Никаких денег, никаких медицинских карт.

Многие успешные врачи имели подобных пациентов, которых лечили безвозмездно. Большинство для очистки совести. Клопшток же, видимо, заключил с худощавым таксистом сделку, что было очень на него похоже. На вопрос одного популярного медицинского журнала «Самая сильная сторона вашей личности?» — он ответил: «Там, где другие видят проблемы, я вижу возможность заработать».

Большую часть дохода обеспечивало ему не лечение живых людей, а его лаборатория. Он проводил анализы крови, волос и прочих носителей ДНК на возбудителей болезней, а также наличие наркотиков и алкоголя. У Клопштока был даже патент на спорные анонимные тесты на ВИЧ, гепатит и отцовство.

— Вы заключили с Боно взаимную сделку?

— Это я тоже оставлю без комментариев, дорогая коллега. Но что так подогрело ваш интерес к этому парню?

— Речь идет о Матсе Крюгере.

Клопшток с уважением закивал.

— Настоящий умница. Давно о нем ничего не слышал. Разве он сейчас работает и живет не в Бразилии?

— В Аргентине. В настоящий момент он находится в самолете, на пути из Буэнос-Айреса в Берлин.

И тут это случилось. Поворот. Переломный момент разговора, когда Клопшток потерял самоуверенность.

— Его дочь в большой опасности, — сказала Фели, и Клопшток быстро заморгал.

— Что случилось?

— А вот это я не могу вам сказать. Но думаю, мужчина на фото с этим как-то связан.

Фели постучала пальцем по распечатке, которую Клопшток отодвинул от себя. Психиатр встал и подошел к окну. Нервно потеребил шнур на жалюзи. Его лицо было белым, как лепной потолок. Лишь под глазами легла тень.