Адъютант генерала Май-Маевского - [4]
Он перебил меня:
— Я вам не полковник, а господин полковник, и надо стать как полагается!
Я хладнокровно заявил:
— Прежде всего я не поручик, а капитан. Вы любезничали с дамами, а я был занят оперативным делом и по занимаемой должности имею право вас назвать просто полковник, без добавления господин. Я — старший и личный адъютант командующего войсками добрармии генерала Май Маевского.
Куда девались его гонор, гордая осанка. Глаза полковника
расплылись виноватой улыбкой, и он невыносимо слащавым голосом начал оправдываться:
— Я вас не знаю. Конечно, по занимаемой должности вы должны быть на месте полковника генерального штаба. И я вполне вас понимаю, что вы прибыли к генералу Витковскому по оперативному делу. Я прошу извинения. Разрешите представиться и познакомьтесь, пожалуйста, с дамами.
Все улыбнулись.
Я поздоровался с ними и снисходительно улыбнулся.
— Простите, господа, я занят. До свидания.
Таких случаев было много. Все заискивали и боялись меня.
Лишь один генерал — командир Корниловской бригады оказался более стойким, но только на первый раз.
Однажды он «подтянул» меня за упущение. Узнав, что я адъютант командующего войсками, сказал: «Тем более вы должны в корне пресекать разгильдяйство, вводить дисциплину, а вы допустили, чтобы солдаты на ваших глазах дебоширили».
Пришлось «козырять» и извиняться. Мы с ним разошлись.
Но я не забыл этого генерала.
В связи с приездом английского представителя генерала Брикса Корниловская бригада выстроилась на Николаевской площади, окруженная тесным кольцом буржуазии, в ожидании приезда генерала Май-Маевского.
Май-Маевский подъехал на автомобиле и направился вдоль фронта выстроенных войск.
Я шел в двух шагах справа от Май-Маевского. Поравнявшись с тем генералом, который меня «тянул», я сделал шаг вперед к Май-Маевскому и, нагнувшись, сказал:
— Ваше превосходительство, обратите внимание на образцовую стойку.
Май-Маевский, по обыкновению, в таких случаях бросал пытливый, пронизывающий взгляд.
Едва он посмотрел на генерала, я остановился, окинул этого служаку надменным взглядом и пошел за генералом.
Прибыл Брикс на банкет.
Ко мне подсел тот самый генерал, который «тянул» меня, и со словами: «Господин капитан, простите меня,
вы на меня не сердитесь. Давайте с вами выпьем на брудершафт,— заключим мир».
Не малую выдержку мне пришлось проявить по отношению к богатым и знатным невестам.
Их было очень много и все они благосклонно относились ко мне.
Я поражался, как люди могут унижаться перед блеском и положением.
Во время парада по случаю прибытия Май-Маевского в Харьков, буржуазия нас буквально засыпала цветами.
Целая вереница фотографов, кино-операторов, тянулась хвостом за командармом.
По окончании парада, ко мне подошел городской голова Харькова: «Господин капитан, мои дочери просили вас уделить им внимание. Хоть бы 5—10 минут», — добавил он умоляюще.
Я сослался на неотложную работу и уехал с Май-Маевским.
Всю дорогу я мысленно смеялся над чудаком.
Некоторые профессора любезно дарили мне свои научные произведения с надписью «от автора».
Да, аксельбанты адъютанта действовали магически. Подхалимничали не только перед «самим», но и перед адъютантом.
БЕЛЫЕ ГЕНЕРАЛЫ
Штаб ген. Май-Маевского находился в сердце Донбасса— в Юзовке. Генерал старался удержать в своей власти угольный район и, не считая средств и жертв, вырывал с корнем, как он выражался, «пролетарский дух». За малейшую симпатию к советской власти людей расстреливали и вешали. Контр-разведка раскинула густую сеть по всей территории, занятой Добрармией. Горнопромышленники, вернувшиеся к своим заводам и шахтам, особенно кровожадно издевались над рабочими. Под угрозой смертной казни, за ничтожные гроши их заставляли работать с утра до поздней ночи в шахтах, на заводах и на транспорте. Отказ работать рассматривался Май-Маевским как призыв к восстанию; участь таких несчастных решала пуля или петля.
На кровавом фоне белогвардейщины вырисовывалась грузная, высокая фигура генерала Май-Маевского.
Он сидел в кабинете и смотрел из окна на горизонт, откуда доносился гул орудийной канонады.
— На пепле развалин строится новая единая, неделимая Россия, — убежденно сказал он, внимательно разглядывая цветные флажки, расположенные кольцеобразно на оперативной карте. Затем отдал распоряжение своему штабу перейти на станцию Криничную.
Май-Маевский поставил дело крепко: стоило ему нажать клавиши правления, как под мастерскую игру генерала плясали и правые и левые. Уезжая на ст. Криничную, генерал был спокоен за тыл.
Шли беспрерывные бои, железнодорожные станции переходили из рук в руки. У Май-Маевского было немного войск. Но, перебрасывая их с одного участка на другой, генерал вводил в заблуждение красных. Одним и тем же частям белых войск в течение дня приходилось участвовать во многих боях и разных направлениях; для этой цели был хорошо приспособлен подвижной состав транспорта. Такая тактика и удары по узловым станциям были признаны английским и французским командованием выдающейся новостью в стратегии. Май-Маевский в течение недели раз пять выезжал на фронт, поднимая своим присутствием стойкость бойцов. Войска его уважали, называя вторым Кутузовым (фигурой генерал был похож на знаменитого полководца).
В последние годы почти все публикации, посвященные Максиму Горькому, касаются политических аспектов его биографии. Некоторые решения, принятые писателем в последние годы его жизни: поддержка сталинской культурной политики или оправдание лагерей, которые он считал местом исправления для преступников, – радикальным образом повлияли на оценку его творчества. Для того чтобы понять причины неоднозначных решений, принятых писателем в конце жизни, необходимо еще раз рассмотреть его политическую биографию – от первых революционных кружков и участия в революции 1905 года до создания Каприйской школы.
Книга «Школа штурмующих небо» — это документальный очерк о пятидесятилетнем пути Ейского военного училища. Ее страницы прежде всего посвящены младшему поколению воинов-авиаторов и всем тем, кто любит небо. В ней рассказывается о том, как военные летные кадры совершенствуют свое мастерство, готовятся с достоинством и честью защищать любимую Родину, завоевания Великого Октября.
Автор книги Герой Советского Союза, заслуженный мастер спорта СССР Евгений Николаевич Андреев рассказывает о рабочих буднях испытателей парашютов. Вместе с автором читатель «совершит» немало разнообразных прыжков с парашютом, не раз окажется в сложных ситуациях.
Из этой книги вы узнаете о главных событиях из жизни К. Э. Циолковского, о его юности и начале научной работы, о его преподавании в школе.
Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.
Автору этих воспоминаний пришлось многое пережить — ее отца, заместителя наркома пищевой промышленности, расстреляли в 1938-м, мать сослали, братья погибли на фронте… В 1978 году она встретилась с писателем Анатолием Рыбаковым. В книге рассказывается о том, как они вместе работали над его романами, как в течение 21 года издательства не решались опубликовать его «Детей Арбата», как приняли потом эту книгу во всем мире.