Адъютант генерала Май-Маевского - [3]
— Геройски! Молодцевато!
Скоро он начал всячески отличать меня.
После смерти полковника Дроздовского, Май-Маевский сделался начдивом. Он сразу вызвал меня в кабинет и подробно расспросил о моем происхождении. Пришлось отлить пулю, что мой отец — начальник Сызрано-Вяземской железной дороги, что у Скопина расположено наше большое имение.
Совсем неожиданно для меня Май-Маевский спросил:
— Хотите быть моим личным адъютантом?
Я скромно ответил:
— Ваше превосходительство, я польщен вашим вниманием, но ведь есть участники корниловского похода...
Май-Маевский перебил:
— Я имею право назначить кого мне угодно. Вы будете моим адъютантом. Сегодня я отдам в приказе.
На другой день я приступил к исполнению своих новых обязанностей. А вскоре генерал Май-Маевский принял корпус и армию, и я сделался адъютантом командарма.
ОРГАНИЗАЦИОННЫЙ ВОПРОС УЛАЖЕН КАК НЕЛЬЗЯ ЛУЧШЕ
Адъютантская работа не представляла для меня ничего сложного. Я лишь боялся, что меня выдаст малограмотность.
Май-Маевский часто диктовал мне приказы и распоряжения. Иногда он брал у меня из рук лист, качал головой и укоризненно восклицал:
— Капитан! Почему вы так безграмотно пишете?! Будьте же внимательнее!
Я довольно несвязно ссылался на тяжелую жизнь и контузию.
Однажды в приказании начальнику штаба я написал «сурьёзно». Начальник штаба генерал Ефимов старательно переправил «у» на «ю».
— «Сюрьёзно!» — прочитал удивленно Май-Маевский,— А кто же так поправил? — поинтересовался он смеясь,
— Начальник штаба, ваше превосходительство.
И, воспользовавшись удобным случаем, «обелил» свою малограмотность:
— Ваше превосходительство! Я полагаю, мне простительно. Имение разграблено, все время на фронте. Не до книг и культуры. Генерал Ефимов и тот делает ошибки!
После этого случая Май-Маевский примирился с моей «грамматикой».
Отныне у меня была одна забота — связаться с подпольной большевистской организацией.
ВЫРУЧАЛИ АКСЕЛЬБАНТЫ
Часто пробегала дрожь от мысли «вдруг сорвется».
Ведь приходилось лавировать среди высшей аристократии: князей, графов и родовитого дворянства.
Я не умел «вращаться в свете», но «вращаться» приходилось.
Мне приходилось усваивать элементарные понятия вежливости, учиться целовать дамам ручки, расшаркиваться, щелкать шпорами и раскланиваться соответственно чинам, званиям и положениям.
Очень многие «блистательные орлы» не раз у меня
спрашивали, не являюсь ли я родственником адмирала погибшего на «Петропавловске», на что я, как бы неохотно, отвечал: «Да, какой-то дальний родственник». И сразу же менял тему разговора.
Вообще при разговорах я был сдержан, больше молчал и слушал, что говорят другие.
Мое пребывание у генерала Май-Маевского дало мне много жизненного опыта, там я увидел прогнившее нутро буржуазно-дворянской аристократии. Я наблюдал, как холопски преклонялись перед позолоченной мишурой и высоким положением. Как прыгали графы, князья, генералы и вся аристократия перед диктатором Май-Маевским. Они боялись не только его, но и меня, близко стоящего к нему.
Со мною однажды был такой случай: прохожу я по Сумской улице в Харькове, вдруг окликает какой-то генерал:
— Прапорщик, почему вы не отдаете честь?
Я остановился и проговорил назидательным тоном:
— Прежде всего я не прапорщик, разрешите доложить, я — капитан, вас я не заметил, ваше превосходительство.
Генерал повышенным тоном буркнул:
— Солдатская отговорка, следуйте за мной в комендатуру.
Я предложил генералу:
— Ваше превосходительство, зачем нам итти пешком, прошу поехать.
Генерал недоуменно оглядывался по сторонам, бурча:
— Как поехать, на чем поехать?
Я крикнул:
— Поручик, дайте машину!
Я всегда ездил на машине; если мне приходилось итти пешком, машина шла всюду за мной.
Каково было удивление генерала, когда он увидел лучшую машину «Поккард» с двумя флагами: добровольческим и георгиевским.
Генерал растерялся и в присутствии публики смущенно пробормотал:
— Позвольте, капитан, это машина командующего войсками.
— Да, а я старший и личный адъютант командующего. Пожалуйста, садитесь.
Поручик открыл дверцу автомобиля, а генерал пролепетал:
— Нет, нет, господин капитан, прошу извинить, здесь недоразумение,
Подобный же случай был в Ростове.
Май-Маевский приказал передать пакет генералу Витковскому и вызвать его на три часа дня к себе в кабинет. Витковский находился в Московской гостинице и телефон почему-то не работал. Я сел на машину и поехал к нему.
Поднимаясь по лестнице, я на площадке встретил шикарного гвардейского полковника в кругу трех дам, любезно с ним разговаривавших. Я прошел мимо и вслед услышал грозный оклик:
— Па-аррручик. А ч-честь забыли отдать?!
Не обращая внимания, я продолжал подниматься по ступенькам.
Полковник вышел из себя и решил блеснуть властью перед дамами :
— Я вам приказываю остановиться!
Я ответил:
— Полковник, я сейчас вернусь, и тогда мы объяснимся,— и направился в номер Витковского.
Выйдя от генерала, я увидел раскрасневшегося полковника, с пеной у рта, который злобно закричал:
— Поручик, безобразие, я вам покажу!
Я подошел, дамы окидывали меня презрительными взглядами.
Я снова сказал:
— Полковник, в чем дело?
Книга Владимира Арсентьева «Ковчег Беклемишева» — это автобиографическое описание следственной и судейской деятельности автора. Страшные смерти, жуткие портреты психопатов, их преступления. Тяжёлый быт и суровая природа… Автор — почётный судья — говорит о праве человека быть не средством, а целью существования и деятельности государства, в котором идеалы свободы, равенства и справедливости составляют высшие принципы осуществления уголовного правосудия и обеспечивают спокойствие правового состояния гражданского общества.
Емельян Пугачев заставил говорить о себе не только всю Россию, но и Европу и даже Северную Америку. Одни называли его самозванцем, авантюристом, иностранным шпионом, душегубом и развратником, другие считали народным заступником и правдоискателем, признавали законным «амператором» Петром Федоровичем. Каким образом простой донской казак смог создать многотысячную армию, противостоявшую регулярным царским войскам и бравшую укрепленные города? Была ли возможна победа пугачевцев? Как они предполагали обустроить Россию? Какая судьба в этом случае ждала Екатерину II? Откуда на теле предводителя бунтовщиков появились загадочные «царские знаки»? Кандидат исторических наук Евгений Трефилов отвечает на эти вопросы, часто устами самих героев книги, на основе документов реконструируя речи одного из самых выдающихся бунтарей в отечественной истории, его соратников и врагов.
Автор книги Герой Советского Союза, заслуженный мастер спорта СССР Евгений Николаевич Андреев рассказывает о рабочих буднях испытателей парашютов. Вместе с автором читатель «совершит» немало разнообразных прыжков с парашютом, не раз окажется в сложных ситуациях.
Из этой книги вы узнаете о главных событиях из жизни К. Э. Циолковского, о его юности и начале научной работы, о его преподавании в школе.
Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.
Автору этих воспоминаний пришлось многое пережить — ее отца, заместителя наркома пищевой промышленности, расстреляли в 1938-м, мать сослали, братья погибли на фронте… В 1978 году она встретилась с писателем Анатолием Рыбаковым. В книге рассказывается о том, как они вместе работали над его романами, как в течение 21 года издательства не решались опубликовать его «Детей Арбата», как приняли потом эту книгу во всем мире.