Адвокатская тайна - [13]
Генеральный совет, обобщая сказанное о приемах защиты при наличности признания, сделанного обвиняемым защитнику, говорит: «Он (т. е. защитник) вправе подвергать критической оценке показание, данное каждым отдельным свидетелем, может настаивать на том, что доказательства, взятые в целом, недостаточны для заключения о виновности обвиняемого, но идти далее этого он не должен».
Проф. Н. Н. Полянский считает, что приведенная выше английская доктрина правильно разрешает поставленный вопрос.[58] При этом проф. Н. Н. Полянский подвергает разбору два возражения, которые могут быть выдвинуты против этой доктрины. Первое возражение, заключающееся в том, что признание обвиняемого, запирающегося перед судом, сделанное им своему защитнику, вообще никакого влияния на приемы защиты оказывать не должно, основывается на том, что в современном процессе оценка доказательств, производится судом по внутреннему убеждению, основанному на материалах прошедших перед судом. Почему же защитник не должен так же извлечь из того же доказательственного материала все то, что говорит в пользу обвиняемого, независимо от тех внесудебных сведений, которыми он располагает. Проф. Полянский указывает, что такой подход неправилен, равно как, и неправилен был бы вывод, что обвинитель должен обвинять заведомо для него невиновного подсудимого, если доказательственный материал дает для этого возможность.[59]
Мы считаем, что точка зрения проф. Полянского и поддерживаемая им английская доктрина не могут быть признаны правильными.
Защитник, когда он поставлен признанием своего подзащитного в известность, что тот виновен в предъявленном обвинении, не должен домогаться оправдания своего подзащитного положительным методом защиты, при котором защитник принимает на себя onus probandi.[60] Защитник не должен высказывать предположений, что преступление совершил кто-либо другой или ссылаться на доказательство, ложность которого, после сделанного признания, ему известна. Это положение не вызывает спора.
Но, указывают нам далее, защитник может применить так называемый отрицательный или критический метод защиты, дающий защитнику шансы на успех «уже тогда, когда он доказал ненадежность доказательств обвинения».[61] Содержание отрицательного метода защиты сформулировано в указаниях Генерального совета. Оно сводится к критической оценке показаний, данных каждым отдельным свидетелем, к установлению того, что доказательства, взятые в целом, недостаточны для обвинения. Но здесь, ведь, игнорируется следующее соображение: то или другое показание, являющееся, быть может, очень шатким в оценке того, кто не знает, от кого скрыт факт о действительной, несомненной виновности, совсем иным представляются тому, кто с несомненностью знает об этой виновности.
Приведем примеры.
Одним из доказательств обвинения является опознание обвиняемого потерпевшим. Потерпевший был очень взволнован, перепуган и его опознание имеет целый ряд дефектов: «Ему кажется, что это был обвиняемый», или «рост, как будто, такой же» или «голос обвиняемого напоминает голос нападавшего, или совпадает какая-то часть одежды — нападавший был в ватном пиджаке, так же как и предъявленный для опознания обвиняемый».
Какое богатое поприще для того, чтобы поколебать силу доказательств, для того, чтобы с большой надеждой на успех, доказывать суду, что восприятие лица, находящегося в волнении, может содержать в себе целый ряд ошибок, что очень рискованно решать судьбу обвиняемого на основании таких доказательств. Разве не может защитник сказать: «Ведь сам потерпевший говорит — кажется, это был обвиняемый, сам потерпевший не уверен в этом, не убежден». Но как может это говорить тот защитник, который твердо знает, что это действительно был обвиняемый? Разве не может защитник сказать: как не убедительны эти утверждения: рост как будто один и тот же или голос обвиняемого напоминает голос нападавшего? Расплывчатость утверждений здесь сочетается с субъективной неуверенностью потерпевшего в их достоверности: мало ли людей такого роста, как трудно сравнивать грубые и угрожающие крики нападавшего с тихим и смиренным голосом обвиняемого на суде. Но разве может об этом говорить тот защитник, который твердо знает, на основании признания самого обвиняемого, что в этих неуверенных и неполных показаниях содержится правда?
Разве не может защитник указать, что такое опознание по одежде недостаточно, что ватные пиджаки носят многие, что это явно недостаточно для того, чтобы признать обвинение? Но в данном случае защитник знает от подсудимого, что это, действительно, был он и на нем был ватный пиджак.
