Адресат неизвестен - [10]

— Дедушка любил розы, — задумчиво говорила Роза, будто угадав, о чем я думаю, — он подчас заглядывал сюда.

— Тебя потому и назвали Розой? — спросила я.

Она кивнула. На глазах ее снова показались слезы.

Янек прервал эти грустные воспоминания.

— Знаете что? Я вас сфотографирую на фоне этих роз!..

Он отошел на несколько шагов назад — хотел поймать объективом не только нас, но и потрескавшуюся стену и чащу роз.

Потом мы углубились в развалины. Прежде всего, подсвечивая фонариками, спустились в подвалы. Спускаться туда было не трудно. В поисках сокровищ до нас тут побывали многие, и они по возможности облегчали свой путь. Где перебросили доски над глубокой расселиной, где уложили плоские каменные плиты и обломки так, что получилось нечто вроде ступенек. Нет, если, убегая отсюда, старый граф и в самом деле решился оставить в этих погребах свои сокровища, то их уже давно отсюда выудили.

Сырость, тьма и безлюдие настраивали на невеселый лад. В одном из переходов гнездились летучие мыши. Спугнутые лучами фонариков, они снялись и бесшумно закружились в воздухе, вызывая у меня дрожь отвращения.

Со вздохом облегчения выбрались мы наружу. Выщербленные, почерневшие от огня стены показались мне теперь идиллическим пейзажем. Мы сидели во дворе на срубе старого колодца, когда за углом, у разрушенных ворот, послышались мерные, неторопливые шаги. Может, теория Янека начала уже подтверждаться? Я ждала появления непрошеного гостя настороженно и, что уж там говорить, с некоторым страхом.

Однако, увидев пришельца, я расхохоталась.

— Ну и напугали же вы нас, пан Симони!

— А уважаемая пани Зузанна, может, думала, что это дух графа?

— Тут, говорят, духи водятся, — деловым тоном пояснила Роза Янеку, который недоверчиво приглядывался к пришельцу.

— Янек, ты ведь знаешь пана Бернарда… Пан Бернард, узнаете моего Янека?

Рослый, сильный мужчина лет пятидесяти, с загорелым, свежим лицом, положив руки на плечи Янеку, с веселым любопытством разглядывал юношу.

— Этот серьезный молодой гражданин и есть Янек? Прямо не верится. А помнишь, парень, как я тебя за уши из муравейника вытащил?

— Янек поспорил с товарищами, что целый час просидит в муравейнике, — объяснила я Розе. — Испытание характера. Если б не пан Бернард…

Янек засмеялся.

— Как вспомню, так вся кожа деревенеет. С тех пор я не люблю муравьев.

— Ну и как, ты не потерял вкус к приключениям и экспериментам? — подшучивал пан Бернард.

Я ответила за Янека:

— Как видите, пан Бернард. Поэтому вы нас тут и застали.

— Гм, сокровища, наверняка сокровища, — подмигнул он понимающе. — Сокровища-то здесь есть, только совсем не те, о которых думают. И, к сожалению, они гибнут. Хотите, я вам покажу?

В нашем Липове немало оригиналов. Директор школы собирает пуговицы от мундиров всех армий мира всех эпох. Председатель Народного совета имеет одну из богатейших в стране коллекций бабочек, молодой магистр из аптеки запоем пишет песенки для любительского ансамбля. А пан Бернард Симони, владелец маленького помещения на Рынке, где можно набрать чернил в авторучку и починить сумку, ходит.

Ходит, ясное дело, любой из нас. Но пан Симони ходит ради самой ходьбы. Ходит профессионально и целеустремленно. Эти занятия он называет пешим туризмом. Я называю его пехотинцем, он снисходительно поправляет:

— Трамп, пани Зузанна, трамп.

Помню, как один приезжий отдал ему чемодан в починку и слишком поздно за ним явился. Лавка была заперта. Он узнал домашний адрес пана Бернарда, добрался туда, но на стук выглянула соседка и объяснила:

— Там никого нет. Пан Симони пошел в Щецин.

— Он уехал?

— Вы же слышите, я сказала: «пошел». Он ходит.

В нашем городке нет человека, который так хорошо знал бы ближние и дальние окрестности Липова. Пан Симони изучил и историю этих земель и поселений, умеет интересно рассказать о здешних памятниках старины. Поэтому меня не удивило, что мы встретились с ним на развалинах замка. Он нес с собой этюдник, в верхнем карманчике спортивной куртки пестрели разноцветные карандаши.

— Я была тут несколько раз, но, признаюсь, не заметила ничего интересного или ценного, — сказала я вызывающе.

Пан Бернард скорчил заговорщицкую мину и жестом руки указал нам дорогу. Он привел нас к уцелевшим остаткам какой-то аркады и начал показывать куски барельефов.

— Вот герб над порталом. Пястовский орел. Вы сами понимаете, кому это все принадлежало до Розенкранцев. А тут, посмотрите-ка, что за чудо эта капитель колонны! А это, — он указал на туловище без рук, ног и головы, — несомненно, греческого происхождения. Можно бы из всего этого создать прекрасный небольшой музей. Экскурсантам было бы что посмотреть.

— Наверное, денег на это нет, — трезво заметил Янек: он не обнаруживал особенного интереса, а скорее был раздосадован.

— Этот замок, — Симони вытащил из этюдника пачку вырезок и фотографий, — был почти точной копией замка в Вишниче. Очевидно, строил его тоже Мацей Траполя. Конечно, вот эти постройки семнадцатого века, а не самые старинные.

Он водил пальцем по фотографии, указывая на сходные элементы обоих зданий. На одной из фотографий мы увидели наш замок — еще целехонький. Действительно, плотные покатые стены и в Липове и в Вишниче имели почти одинаковую форму. Еще на одном снимке я узнала стену, к которой примыкали заросли роз.