Адрес личного счастья - [3]

Николай поднял глаза и удивился:

— То есть?

— Ну что «то есть»? — раздраженно повторил Завьялов. — Ты в тресте, да?

— Да.

— Ну так вот. Пусть приезжает ваш начальник технического отдела. Да тут, пожалуй, и главному инженеру треста не зазорно было бы к нам пожаловать.

Егоров усмехнулся и как-то неопределенно качнул головой.

— Что? Обиделся?. — Виктор снял руку с его колена и дружески, якобы в знак полного равенства, потрепал Егорова по плечу: как-никак однокашники! — Не надо, старик! Это лишнее. Дело есть дело, — повторил он егоровскую фразу, сам того не подозревая, и встал. — Извини, я сейчас. Ты тут поразмысли пока!

Завьялов подошел к Цветковой, склонился к листу, короткая складка прорезалась посредине лба.

— Танечка! Не рисуй красиво, прошу тебя! Твой лист не должен быть красивым. Это не натюрморт. Чертеж должен быть правильным. — Он взял со стола карандаш, поставил на монтажной схеме и на сечении три крючка. — Это все проверь. Неверно.

Таня вздохнула, кивнула хорошенькой головкой, меланхолически взглянула на Егорова, но, поскольку тот подбадривающе мигнул ей и усмехнулся, она скорчила ему рожицу.

Завьялов вернулся к Егорову, пригласил в коридор:

— Идем перекурим! У нас сейчас зарядка будет.

Егоров взглянул на часы, ужаснулся: уже одиннадцать, к делу фактически не приступали.

— Ну! Чего хмуришься? — полуобнял его Завьялов. — Я ведь тебе искренне… с открытой душой рассказал. Пусть ваш главный инженер приезжает — и все! Чего тебе на себя брать! Хороший подчиненный должен уметь заставить своего начальника поработать! Командировку мы тебе отметим, погуляй тут у нас, столицу посмотришь!

Егоров вздохнул, как-то бесцветно произнес:

— Так ведь я и есть главный инженер. Кому ж, как не мне, это все решать?..

Завьялов отвлекся, кого-то высматривал в глубине коридора, затем, спохватившись, переспросил:

— Что? Что?.. Ты что-то сказал?..

— Что сказал? — не понял Николай, и Завьялов, горячась, потребовал:

— Ну вот только что сказал… «главный инженер»! Что, главный инженер? Я прослушал.

— Так я ж и есть, говорю, главный инженер нашего треста «Промспецстрой», — повторил Егоров и опять взглянул на часы.

Виктор вдруг закашлялся, сильно покраснел, кое-как наконец продохнул и помотал головой. Потом крякнул, жалко улыбнулся:

— Жестоко… старик! Жестоко…

Дрожащая улыбка его тянула книзу левый уголок рта.

— Что… жестоко? — Егоров нахмурился и недоуменно отступил.

— Недозволенными приемами, старик, действуешь! — Завьялов вскинул голову и, не скрывая обиды, взглянул Николаю прямо в глаза… — Таким дураком ты меня сделал, дальше уж некуда… Правда, вот дубленка… — он снова криво усмехнулся, — по дубленке можно было б догадаться…

Недоумение не сходило с лица Егорова, Виктор раздраженно выговорил:

— Ну, брось, брось! Не делай вид, что не понимаешь! — И тут же хмыкнул: — Да, старик! Такие дела!.. Впрочем… — Завьялов испытующе-укоризненно смерил однокашника, — все закономерно. В наше время подножки — отличное средство! Так, чтоб брык — и с копыт твой соперник!..

— Ладно! Кончай! — хмуро прервал Николай. — Давай ближе к делу!

— О! — восхитился Завьялов. — Это уже голос не мальчика! Если бы ты так и начал, я бы сразу понял, с кем имею честь! А то ведь подъехал ко мне так… эдак — он изобразил ладонью лавирующее движение.

Лицо Егорова оставалось непроницаемым, Виктор вдруг обреченно взмахнул рукой:

— Ладно, не злись! Сам я виноват… как всегда!

Снова они подсели к столу Завьялова, Николай протянул ему эскизы, лист упал на пол. Завьялов хотел было наклониться, но Егоров опередил, и он язвительно усмехнулся.

— Мы роняем…. — многозначительно протянул, — чтобы поднять! Не так ли?..

— Да уж ты поднимешь, как же! — буркнул Егоров, доставая эскиз и кладя на стол.

— Итак! — Завьялов удивленно вскинул брови и отчеканил: — Почему мы не можем согласовать замену панелей? Нет расчетов — раз! Панели ваши другого сечения — это два! Стало быть, все узлы примыканий — другие. По высоте ваши панели — больше, а значит, объем резервуара увеличится, ну и как следствие — изменится отметка либо днища, либо верха, чудес не бывает, так ведь?…

— Нет, не так, — главный инженер слегка наклонил голову, взглянул исподлобья Завьялову прямо в глаза, так что тот опасливо отстранился и коротко пропел: «Тра-ля-ля!» — Мне, Завьялов, пора уходить… к сожалению! Но могу тебе пообещать только одно: ваш институт согласует мне панели!

— Ни-за-что! — с таким удовольствием протянул Виктор, что невольно рассмеялся и возбужденно потер руки. От ощущения своего торжества его даже залихорадило. — Ты, Егоров, конечно, большой человек, но в данном случае все зависит от человека маленького. От Завьялова. Ты пойми: начальству некогда, поэтому все здесь на месте решаем мы — такие вот серенькие руководители групп, коим несть числа. Мы — как комары. Один комар — можно стерпеть, а много — это… бедствие! — Он дурашливо выпучил глаза, и Егоров с трудом подавил в себе желание врезать ему по уху. Так, чтоб от души. Он сказал:

— Ты, парень, преувеличиваешь. Все будет нормально, панели согласую!

— Нет, Егоров! Можешь поверить: нас нельзя победить потому, что мы неуязвимы. Вам, производственникам, можно приказать сделать невозможное и вы сделаете… А нам, мыслителям на зарплату, — ни-за-что! Ибо за спиной у нас — инструкции, СНиПы, нормативы — а это стена! Вон, видишь?.. — Виктор указал на стену, где висели две громадные полки с книгами и справочниками. — Это все — слово закона. А глава первая от Иоанна так и начинается: «Вначале было Слово!» Понял? А далее знаешь что там написано?.. Не знаешь… Такие дела, Егоров. Для вас, производственников, закона нет, и лепите вы все как хотите, а потом приходите к нам, чтобы согласовать халтуру.