Адония - [97]

«Лошадь холодная. Запалится. А с линии выстрела я ушла». Свернув в переулок, Адония пустила лошадь лёгкой, медленной рысью. Лишь подъехав к окраине Эксетера и свернув с главной дороги, она вновь взяла сумасшедший галоп. Мелькнув между двух окраинных домишек, вынеслась в ровное, облитое светом луны поле. Впереди тёмной полосой надвигался на неё спасительный лес. Доскакав до первых деревьев, Адония вернулась к медленной рыси. «Въездной пост миновала. Можно сделать круг и вернуться на дорогу».

Всадница твёрдой рукой направляла лошадь туда, где не так давно им с Домиником встретилась Эсперанса. План был надёжен и прост. В кармане отнятого ею мундира обнаружились несколько весомых монет («доходное ремесло у тюремщиков!»), на которые следовало купить дорогое женское платье. Однако сама Адония, не рискуя быть схваченной, не смогла бы этого осуществить. Она предполагала просить об этом недавнюю спасительницу. Переодевшись, добраться до порта, а там… Адонии было хорошо известно, в какой норе мог укрыться Филипп. Но она не могла знать, что Эсперанса, узнав о случившемся с ней и с Домиником несчастье, оставалась в Эксетере и всеми мыслями была устремлена к поиску возможных вариантов вызволения из тюрьмы своей случайной знакомой. Не учитывала Адония также и расторопности королевской сыскной службы.

Раненый в плечо привратник достаточно быстро добрался до дома, где квартировал помощник королевского прокурора, и уже через час с небольшим тот, в сопровождении секретаря, ступил на забрызганный кровью пол караульного помещения. Стражники, с наспех перевязанными ранами, выстроились вдоль планшира. Старший, сделав шаг вперёд, срывающимся от волнения голосом доложил о происшедшем. Помощник прокурора расставил ноги, заложил руки за спину и окатил караульных таким взглядом, что те невольно попятились.

— Милорд! — хриплым голосом проговорил старший караульный. — Умоляю, два слова! Кажется, её можно поймать.

Помощник прокурора, не смотря на тяжёлое, оплывшее тело птицей метнулся к нему, схватил за отвороты мундира. Впился взглядом в глаза. Безмолвно выдохнул: «Как?!»

— Преступница оседлала кобылу, милорд, которая уже несколько лет вяжется в паре с жеребцом, что сейчас бесится в стойле. Если за городом найти следы сбежавшей, то жеребец по запаху кобылы приведёт нас к ней.

— Пока мы найдём за городом следы, она домчится уже до…

— Она мчится в Плимут, милорд! — набрался смелости перебить собеседника стражник. — Она наверняка мчится в порт, а значит, караульный восточного выезда из города мог её видеть! Там и будут следы…

Помощник прокурора отнял руки от его мундира. Повернулся, прошёл, расшвыривая ногами валяющиеся на полу шахматные фигурки, к столу. Сел. Достал платок, отёр испарину со щёк и со лба. Негромко сказал:

— К рассвету найдёте следы — останетесь на службе.

Затем, не глядя на ковыляющих к двери раненых стражников, повёл лицом в сторону секретаря. Приказал:

— Поднимай гарнизон.

Ночной Эксетер наполнился огнями и топотом. Обыватели, отнимая сонные головы от подушек, говорили себе: «что-то случилось».

Рано утром, едва забрезжил рассвет, на окраине города собрался большой отряд вооружённых людей.

— Вот, вот её следы! — возбуждённо орали сразу несколько голосов.

Тревожно всхрапывающего жеребца, взятого на длинную лонжу, подвели к вывороченным копытами комьям земли, уводящими чёрной цепочкой к темнеющему невдалеке лесу, и он немедленно потянул новую цепочку следов, рядом с первой. С глухим топотом рванулись за ним десятка два всадников.

— Немедленно в город, — негромко сказал помощник королевского прокурора своему секретарю. — Сообщи, что любой желающий может принять участие в нашей охоте. И что тот, кто поймает преступницу, получит вознаграждение. Пятьдесят фунтов.

— Не поверят, — быстро ответил ему секретарь. — Всякий поймёт, что такую огромную сумму можно только пообещать.

— Не поверит лишь тот, кто спокойно размыслит. А таких, учитывая общий азарт, много ли будет? К тому же среди плебеев достаточно подлецов, которые в любой день и час согласны принять участие в таком развлечении даже бесплатно. Спеши, поднимай всех. Ночью далеко она уйти не могла. Днём же скакать поостережётся. Она где-то в лесу. Собери как можно больше людей. Как можно больше!

Облава

Клак-оун, кривоносый контрабандист, не покинул Эксетер. Почему — он не мог бы объяснить даже себе. Не смотря на юный возраст, — неполные восемнадцать лет, — Клак-оун был весьма опытным человеком. Неласковая, трудная жизнь и искушённые в законах взрослого мира старики-контрабандисты научили его быть осторожным. Именно быть, а не казаться. Он даже не раздумывал над тем, стоит ли немедленно, не дожидаясь рассвета, покинуть опасный город или же спрятаться и переждать розыск. Несомненно, следовало без всякого промедления добраться до окраины Эксетера, скрыться в лесу и, не смотря на голод и страх, звериными топами выйти к одной из знакомых пещер на морском побережье. Но, едва только беглец миновал последние дворы города, силы странным образом оставили его.

Едва лёг он на землю, чтобы переползти поле, отделяющее его от спасительного леса, как сердце сжала неведомая тоска. Истомная ломота прошла по обмякшему телу, липкая испарина выступила на лбу. Вместо того чтобы ползти, радуясь нежданной свободе, пьянея от ощущения силы и гибкости юного тела, Клак-оун не двигался с места. Он лежал, обдавая тяжёлым, жарким дыханием вощёную кожу оружейной сумки. Чья-то чужая мольба проносилась в его сердце, оглушал чей-то властный, непререкаемый зов.