Адония - [19]
Земля едва ощутимо дрогнула. Дом сотряс короткий толчок. Прикрывая лица влажными кусками материи, сквозь клубящийся синий пороховой дым, вниз, к хранилищу заторопились четверо в чёрном. Спустя какое-то время они вытащили наверх знакомый уже длинный плоский сундук, и тотчас вниз направились следующие четверо.
Прошло чуть более часа. Все деньги, находившиеся в хранилище, были перенесены к входной двери.
Филипп привёл десяток человек в кабинет ребе и, указывая пальцем, коротко распорядился:
— Это, это, это и это.
Бесшумно ступающие люди взяли мебель — дорогие предметы, — и потащили туда же, к выходу. А молодой казначей, подойдя к телу лежащего на полу ребе, вынул из его кармана связку ключей, подошёл к столу, отпер верхний ящик, достал из него «Око вампира», спрятал в карман, запер ящик и положил в карман и ключи. Вернувшимся безмолвным работникам он указал на сам стол и ещё на несколько предметов, по мелочи, — подсвечники, старинные, с золотым тиснением книги, каминные часы, трон.
Завершив опустошение кабинета, мародёры спокойно и методично стали обходить помещение за помещением, равнодушно перешагивая через мёртвые тела. Более или менее ценные ткани, одежду сваливали в кучи и увязывали в узлы. Запертые сундуки не взламывали, а просто перемещали туда же, где вдоль одной из стен высились горы награбленного, — к входной двери.
Наконец все столпились вокруг Филиппа. Он вынул свои, с отломанной крышкой, часы, посмотрел на сложившиеся в острый угол стрелки.
— Ещё тридцать минут, — сказал он. — В кабинете, и внизу, в хранилище, есть тайники. Кто найдёт — будет произведён в капитаны.
Молчаливые люди, в руках которых объявились топоры и небольшие ломики, мягко запрыгали по ступеням.
Через двадцать минут к Филиппу подошли двое. Тяжко дыша, они притащили взломанный металлический ящик с золотой чеканной посудой.
— Что, там действительно был тайник? — озадаченно поинтересовался Филипп.
Разбойники одновременно кивнули:
— Да. В стене хранилища. Пятно штукатурки было немного светлее. Взломали…
— Ну, хорошо. Слово есть слово. Вы хотите разделиться на две самостоятельные команды или предпочтёте работать в одной?
— Он будет капитаном, — кивнул на товарища один из счастливцев, — а я буду с ним. Одна команда.
— Прекрасно. Завтра патер Люпус распорядится.
Но раздача чинов на этом не завершилась. Почти тотчас же пришёл ещё один грабитель и предъявил два предмета: невзломанную, изрядного веса шкатулку и гнутый, средней длины, сероватого цвета клинок.
— Ещё тайник? — удивился Филипп. — Где же?
— В кабинете. Стол унесли, а в середине пятна от ножки стола — шляпка гвоздя. Блестела, а все остальные были темней. Я нажал — половица поднялась.
Филипп взял в руки клинок.
— Надо же, бритвенная заточка. Какой-то паук отчеканен. Ладно, капитан. Неси в общую кучу.
В это время на улице послышался шум приближающегося экипажа. Тот, кто стоял у ворот, широко распахнул их и, в ночной темноте, хлестнув коней, не задев ни столба, возница вкатил во двор крытый воз, и вслед за ним во двор въехал ещё один, а немного спустя — так же третий. С ним въехала пара всадников.
Два окна на втором этаже засветились. (По указанию Филиппа сняли два одеяла.) Если бы по соседству оказался кто-то страдающий бессонницей, он ничего бы не заподозрил: в последнее время в дом Ицхака экипажи и люди прибывают непрерывным потоком.
Погрузка заняла час с небольшим. Последним подняли и уложили связанного Мосия.
— Переправить его в Голландию, — сказал кому-то Филипп. — Или ещё куда — подальше лишь бы от Англии. Набить золотом карманы, — набить, не скупясь, полновесно, — и отпустить. На первые несколько дней приставить к нему пару ищеек: интересно, что будет делать. Вернувшись, доложить не мне, а патеру. Лично.
— Три экипажа миновали ворота и неторопливо покатили по тёмной дороге. Свет в окнах погас.
— Во дворе остались стоять только две лошади. Их владельцы, дождавшись, когда луну в очередной раз скроют тучи, сходили на псарню и перенесли в дом туши собак. Потом внесли туда и все разбросанные и обугленные поленья. Затем стали ждать.
— Прошёл час. Один из оставшихся вышел, сел в седло, а вторую лошадь вывел в поводу. Второй изнутри закрыл ворота, перелез через верх, сел на свою лошадь, и оба дали шпоры. В ту же минуту в двух окнах мелькнул рыжий отблеск. Все, совершенно все окна оказались раскрытыми, и сквозной ветер быстро вздул пламя. Когда по окрестным дворам раскатились отчаянные, тревожные крики, весь дом, скрывая и крышу, объял гулкий огненный вихрь.
Глава 3
Раз в год Люпус посещал один из приютов или семей, в которые когда-то пристроил десятерых, с одинаковой внешностью, девочек-сирот.
В этот раз он ехал в пансион донны Бригитты. С удобством расположившись в карете, патер читал присланную из пансиона аттестацию своей питомицы: «латынь — идеально; закон церкви — идеально; рукоделие — идеально; послушание — удручающе»… Отложив лист в сторону, он, закрыв глаза, прошептал:
— Кажется, я нашёл… Эта Адония — награда за все мои труды…
— Люпус и не подозревал, что два года назад, в зимнюю рождественскую ночь, он мог лишиться такой важной для него воспитанницы.
