Адмиральский чай - [4]

Согласно традиции, начинать следовало гостю. Капитан монитора аккуратно подхватил щипцами кусочек рафинада и опустил его в свой стакан. Затем наколол на серебряную вилочку кружок лимона и отправил его в плавание по поверхности чая. Орский не спеша последовал его примеру — торопливость на Адмиральском чае считалась неприличной. Удостоверившись, что оппонент готов, гость сделал большой глоток и быстрым движением поставил стакан на салфетку. Вскинув левую руку, он произнес ритуальное: «Якорь вверх!» Помощник за его плечом немедленно долил стакан до ободка коньяком. «Якорь вверх!» — повторил за гостем Орский, выпив глоток из своего стакана. Понизившийся уровень чая немедленно компенсировали — первый шаг церемонии сделан. Можно говорить.

— Я имею намерение проследовать в порт Ройсбург, — начал переговоры Орский, — и не вижу причин, по которым вам было бы нужно мне препятствовать.

— Я имею намерение не пропустить вас в бухту, — в том же тоне ответил Федоров, — и имею к тому достаточные огневые средства.

Обменявшись репликами, капитаны синхронно сделали по большому глотку — «Якорь вверх!» — стаканы долиты.

— Мой броненосец имеет больший вес залпа, восемнадцать тысяч тонн водоизмещения и максимальный ход в двадцать пять узлов против ваших… скольких? Десяти? Восьми? В случае боя я пущу вас ко дну.

— Вы просто очень большая мишень, — пожал плечами гость, — в которую трудно промахнуться. Ваша скорость не имеет значения, пока мы запираем вход в бухту и можем в любой момент укрыться за скалами. Валите на своих двадцати пяти узлах куда хотите, но в бухту я вас не пущу.

Глоток — «Якорь вверх!»

Орский отметил грубость оппонента, но не подал виду. Грубит — значит не уверен в себе.

— Но какова причина ваших действий? Отчего вы не хотите нас пропустить? Ройсбург — вольный порт…

— Больше не вольный! — перебил капитан монитора. — Это наш порт! И вы, черт побери, уберетесь отсюда к морскому дьяволу, или я вас утоплю!

«Якорь вверх!»

— На каком основании вы называете этот порт своим? — осведомился Орский.

— На том основании, что он платит нам за защиту!

«Якорь вверх!»

— Но мы не несем угрозы! Нам нужно пополнить запасы, сделать кое-какой мелкий ремонт, и у нас достаточно денег, чтобы заплатить городу.

— Здесь я решаю, кто и чего несет. И я не пущу вас в бухту.

Капитан Федоров сильно раскраснелся — то ли от злости, то ли от чая. Орский сделал глоток — в стакане был уже чистый коньяк. «Якорь вниз!» — помощники сменили графины на небольшие чайнички, в которые мичман налил свежей заварки и кипятка из самовара. Долили до ободка крепкого чаю.

— Но с чего Ройсбургу вдруг потребовалось платить за защиту? Никто не нападает на нейтральные порты!

— А с того, — Федоров нехорошо засмеялся, — что у меня шесть восемнадцатидюймовых орудий, и я могу раскатать его в пыль за полдня!

«Якорь вниз!»

— То есть, вы хотите сказать, что Ройсбург платит вам за защиту от вас же? — Орский не мог поверить в такую подлость. — Да вы, сударь, пират, шантажирующий мирный город!

— Ха, это мое дело! Сейчас порт как раз собирает требуемую сумму. Кстати, и вы приготовьте денежки! Вы же собирались расплатиться с Ройсбургом за ремонт и бункеровку? Отдадите эти деньги нам. И тогда уплывете целенькими!

Орский мучительно боролся с соблазном вышвырнуть наглеца за борт, даже не слишком целясь в палубу его катера, а потом отдать комендорам приказ на залп. Однако церемония Адмиральского Чая священна, и нарушить ее — запятнать офицерскую честь.

«Якорь вниз!»

— Не слишком ли опрометчивые требования для каботажного ведра? Что мне помешает дать залп и просто уплыть? Ваш утюг не способен отплыть от берега больше, чем на десять кабельтовых.

— Что помешает? Например, ошвартованный у вашего борта брандер[3]! На моем катере четыре тонны пироксилина и тонна чугунных болванок. Стоит вам только шевельнуть стволами, и у вас в борту будет дыра, в которую свободно пройдет миноносец!

«Якорь вниз!»

— То есть вы отправились на Адмиральский чай… на брандере? Вы настолько лишены чести? — Орского неожиданно осенило. — Вы… Вы не потомственный офицер? Вы самозваный адмирал, и нет никакой флотилии?

— Да плевать я хотел на вашу чванливую потомственную аристократию! — взорвался Федоров. — К морскому дьяволу ваши идиотские «правила чести»! Да, у меня еще нет флотилии, но скоро будет — вот на ваши денежки и выкуп с Ройсбурга я и прикуплю пару корабликов. И никаких чертовых «потомственных» в моей флотилии не будет! И никаких правил — только большие пушки!

— Вы низкий и подлый пират! — Орский демонстративно отставил стакан в сторону, — я не считаю возможным продолжать церемонию!

— А у вас брандер у борта. Мне тоже надоел этот балаган — давайте денежки. И не надейтесь, что я побоюсь взорвать корабль, на котором нахожусь сам. За удовольствие отправить ко дну надутую потомственную сволочь мне и жизни не жалко!

Орский заметил, что Степан, стоящий у самовара, подает ему какие-то выразительные знаки бровями, выпучивая глаза и подмигивая. Однако понять, что он хочет этим сказать, капитан не мог.

— Чем же вас так обидели потомственные офицеры? — как можно спокойнее произнес Орский. — Дайте угадаю… Вы, вероятно из младшего состава, мичман, не более… Проштрафились, дезертировали с корабля чтобы избежать наказания, набрали шайку таких же, захватили в порту монитор…