Адмирал Н.С.Мордвинов — первый морской министр - [21]

статистик, которого отец мой по приезде своем немедленно посетил. Джойя был известен ему учеными сочинениями по части политической экономии, на итальянском языке. Во время нашего пребывания в Милане они виделись каждый день, можно сказать подружились; нам даже интересно было слушать их разговоры. Джойя, приятный, умный человек, с своей стороны, удивлялся глубоким познаниям отца моего в политической экономии и во всех других ученых предметах; знакомство их было для обоих большим наслаждением. Джойя часто бывал у нас, даже один раз остался обедать, сказав при том, что двадцать лет уже, как он нигде в гостях не обедал. После он с отцом моим вел переписку и прислал ему полное издание своих сочинений*.Из Милана мы поехали смотреть в Ароне огромную статую св. Карла Баромея ^{95}, ездили по живописному озеру Лаго-Маджиоре, посетили Изолабеллу и Мадре, потом через Симплон проехали в Швейцарию, там ездили по разным городам и из Женевы поехали в Париж, а потом, отправясь в Англию, приехали в Дувр 15-го июля. Три недели пробыли в Лондоне, где отец мой часто виделся с известным Иеремиею Бентамом.^{96}

Из Лондона мы поехали в Ливерпуль, где пробыли пять недель у приятельницы матушки миссис Эрл (Earl), погостили у дядюшки (John) Джона Коблей, который жил в Чедаре, близ Бристоля; пробыв несколько времени в Лондоне, поехали зимовать в Париж. Там тогда было много русских семейств; чаще всех нас посещал князь Долгорукий,^{97} который очень забавлял нас рассказами о разных происшествиях, случившихся при иностранных дворах, где он был посланником. Часто бывал у нас сенатор Сумароков^{98}, также граф Соллогуб, князь Щербатов^{99} и другие русские, проживавшие тогда в Париже. Был у отца моего несколько раз и герцог Ришелье^{100}, бывший военный губернатор в Крыму, а в то время министром при Людовике XVIII. В Париже нашли мы также старых знакомых: французских эмигрантов, графа и графиню Клермон-Тонер, гр. Роспек и Вальгра, приверженцев Бурбонов^{101}. Еще отец мой пожелал познакомиться с г. Лоранси^{102}, человеком очень образованным и ученым литератором; отец мой даже приглашал его приехать к нам в Россию. Случились тогда в Париже два происшествия, очень неприятные. Явились «пикеры»^{103}, которые привели в смятение весь Париж, и мы, в числе других, не смели выезжать; шесть недель все сидели дома, до тех пор, пока полиция не взяла меры уничтожить их; потом весною был убит герцог Берри. Смерть его всех встревожила, и мы рады были скорее уехать. В мае месяце мы оставили Париж, останавливались на пути в разных городах; пробыли месяц в Тёплице ^{104}, потом через Дрезден и Берлин возвратились в августе 1820 года в Петербург. Во время путешествия отец мой совершенно поправился здоровьем, делал более движения, не имел никаких забот, ни служебных, ни частных; в больших городах все его занимало; он осматривал все замечательности с большим удовольствием и везде был вместе с нами.

Дорожные заботы ему никогда не были в тягость. При нас курьера не было, и отец мой сам исполнял эту должность, смотрел за всем порядком, все сам заказывал и сам расплачивался, выходил с братом смотреть квартиры по гостиницам и, уезжая, требовал от нас, чтобы все комнаты оставались в порядке; заходил даже в наши спальни, наблюдая, чтобы и там все было прибрано. Он всегда приучал нас к большому порядку, быв сам во всем аккуратен, и повторял часто, что это для каждого необходимо и что нужно всегда приучать детей с малых лет к порядку и аккуратности, что подействует на всю их жизнь.

XIII

В отсутствие наше у нас в доме верхний этаж был отдан внаймы; занимал его американский посланник; во втором жила тетушка Анна Семеновна с семейством, а ближнюю нашу дачу занимала сестра Вера Николаевна Столыпина с мужем и детьми. Возвратясь из-за границы, мы прожили всю осень вместе на даче. У сестры моей тогда было уже четверо детей.

К зиме мы переехали в Петербург, в собственный свой дом. Тетушка Анна Семеновна, хотя и жила с своим сыном на квартире, но всегда имела у нас в доме комнату и часто ночевала. На зиму приехали в Петербург обе тетушки, Елизавета Семеновна с тремя дочерьми и Екатерина Семеновна, которая, по отъезде нашем за границу, вскоре овдовела; все они бывали у нас каждый день. Матушка всю эту зиму была очень слаба; путешествие за границу, против нашего ожидания, ее очень утомило; она страдала ревматическою болью в руках, которую она получила от простуды в Италии, и в Париже всю зиму была нездорова. По возвращении из путешествия она долго не могла поправиться. Летом в 1821 году мы поехали в Ревель на шесть недель для купанья; осенью возвратились довольно рано. Матушка моя желала провести еще несколько времени за городом, так как осень была прекрасная. Ближняя наша дача была отдана внаймы, и мы проехали прямо в Ораниенбаум. Остановясь в гостинице, нашли в окрестности дачу адмирала Лупандина^{105} свободною уже от жильцов, остались там всю осень и решили купить эту дачу; она давно была нам знакома, как и все прибрежье; мы несколько лет проводили там каникулы для купанья по разным дачам, как-то: у Грейга