Адмирал Лазарев - [87]

Это может показаться удивительным, но ни один корабль не закладывался на верфях и не спускался на воду без личного одобрения Михаила Петровича. Он постоянно «держал под своим личным контролем все строившиеся корабли», он лично добивался того, «чтобы по тактико-техническим показателям они отвечали самым высоким требованиям судостроения того времени», а порой он сам «вносил существенные изменения в проекты кораблей с целью улучшения их конструкций»^{340}.

Глядя на этого уже немолодого адмирала, наполненного энергией созидания, требовательного и в то же время исключительно внимательного и к военным, и к гражданским лицам, полного сил и грандиозных планов, было нелегко представить, что у него за плечами три кругосветных плавания, открытие Антарктиды, две войны и многие боевые походы.

При М. П. Лазареве все подрядчики кораблестроения были взяты под жесткий контроль. И сам Михаил Петрович лично два раза в неделю ездил на места, чтобы наблюдать за строительством судов. Что же касается Рафаловича, Серебряного и им подобных, то они продолжили строить корабли, но уже на совсем других условиях.

Об этом Михаил Петрович писал так:

У Рафаловича построение двух кораблей идет весьма успешно и лучше, нежели предполагал я. В Спасском адмиралтействе я бываю два раза в неделю, но, кроме того, присмотр за этим таков, что если бы он и вздумал сплутовать и употребить какую-нибудь штуку не совсем хорошего леса, то ему [это] не удастся^{341}.

Восемнадцать лет управляя Черноморским флотом, Михаил Петрович «ввел в нем те полезные преобразования и вселил тот дух рвения и любви к своему делу, за которые получал столько раз выражения признательности августейшего монарха и которыми Черноморский флот заслужил справедливое удивление иностранцев»^{342}.

Военных, политических и экономических проблем у России тогда хватало, и Михаил Петрович уделял внимание не только новым кораблям, но и возведению укреплений на Крымском полуострове и на Азове, подготовке личного состава, что, несомненно, привело к укреплению безопасности южных границ страны.

В результате главный сарвайер (инспектор) британского флота Уильям Саймондс, побывав в 1841 году в Николаеве и Севастополе, так написал британскому консулу в Одессе: «Там пахнет морской нацией, и ежели правительство поддержит, то морская часть в Черном море в скором времени очень усилится»^{343}.

Подобная оценка Черноморского флота таким специалистом, как Саймондс, говорила о многом!

А вот что писал об этом М. П. Лазарев: «Он судами нашими очень любовался и всем, что на них есть: красивой постройкой, покроем парусов, рангоутом, гребными судами, кузнечной работой и отделкой вообще»^{344}.

Впрочем, М. П. Лазарева интересовали не только проектирование и постройка кораблей, но и их вооружение с использованием новейших достижений в этой области. Отметим, что в конце 1830-х — начале 1840-х годов талантливый инженер и изобретатель Андрей Андреевич Лехнер предложил новый разрывной снаряд (бомбу) для корабельных бомбических пушек, изобретенных М. В. Денисовым и С. А. Мартыновым еще в 1756 году. Испытания снаряда производились в Николаеве в присутствии М. П. Лазарева, и они дали положительные результаты. Однако из-за дороговизны изготовления ударного механизма (ударной трубки) для этого снаряда Главный морской штаб отказался от финансирования дальнейших работ в этой области. Но Михаил Петрович сразу же оценил огромные преимущества разрывных снарядов перед ядрами обычной артиллерии и помог Лехнеру закончить работу над изобретением.

Письмо М. П. Лазарева А. А. Лехнеру от 7 мая 1842 года:

Эти результаты доказывают важность вашего изобретения и убеждают меня в величайшей пользе иметь ударные снаряды на приморских батареях и на всех военных судах, не исключая пароходов, вооруженных хотя и небольшим числом орудий, но большого калибра, действующих пустотельными снарядами^{345}.

Однако как любой человек, наделенный административной властью и огромными полномочиями, М. П. Лазарев не избежал ошибок, в том числе и весьма серьезных. Особенно явно его просчеты проявились при разработке стратегических перспектив развития флота. К сожалению, Михаил Петрович недооценивал появление во флотах ведущих морских держав более прогрессивных судов — пароходов.

Это и понятно, немногим морякам тогда было по силам вырваться из романтического плена традиций парусного флота.

Слишком поздно осознав важность пароходов, Михаил Петрович принялся исправлять положение, но довершить начатое не успел.

Впрочем, уже в октябре 1837 года Лазарев впервые поднял этот вопрос перед начальником Главного морского штаба, когда в рапорте на его имя просил разрешить построить железный пароход вместо деревянного, на закладку которого князь А. С. Меншиков дал согласие. И в 1838 году первый железный военный пароход, вооруженный двумя пушками, вступил в состав Черноморского флота.

А в 1844 году М. П. Лазарев, живо интересовавшийся новшествами в развитии паровых судов, говорил о создании пароходного завода, а пока же, в 1845 году, в Англии были куплены пять пароходов для Черноморского флота. Летом 1846 года, с подачи В. А. Корнилова, Михаил Петрович «пробил» покупку 11-пушечного пароходо-фрегата «Владимир», который был заложен на британских верфях. Для наблюдения за постройкой судна туда направили капитана 1-го ранга В. А. Корнилова, как наиболее подготовленного в этом деле офицера. Корнилов, по словам Лазарева, еще по прибытии на Черноморский флот серьезно «принялся за пароходство», и в рапорте князю А. С. Меншикову Михаил Петрович написал, что Корнилов непременно выполнит поручение, будучи добросовестным и знающим дело офицером.