Адмирал Лазарев - [67]

.

Увлекательную книгу о кругосветном плавании «Крейсера» и «Ладоги» написал и Андрей Петрович Лазарев.

Глава шестая КОМАНДИР ЛИНЕЙНОГО КОРАБЛЯ «АЗОВ» (1826–1827)

Архангельск — Кронштадт — Средиземное море

В феврале 1826 года М. П. Лазарев был назначен командиром 12-го флотского экипажа и капитаном линейного корабля «Азов», который в тот момент еще строился на архангельских верфях. Михаил Петрович должен был наблюдать за ходом строительства и по возможности ускорить его постройку.

Сразу после прибытия в Архангельск М. П. Лазарев представил рапорт командиру Архангельского порта вице-адмиралу С. И. Миницкому, содержавший предложения по улучшению конструкции «Азова», а также рангоута и вооружения, всего 22 предложения^{251}.

Следует ли удивляться, что в традициях того времени строители начали ссылаться на различные причины, желая затянуть рассмотрение предложений Лазарева или вовсе их не выполнять. Но они плохо знали характер Михаила Петровича, который добился-таки своего. В результате построенный под наблюдением Лазарева «Азов» стал лучшим линейным кораблем российского флота и долгое время служил в качестве эталона при строительстве других кораблей такого класса.

В октябре «Азов» был переведен в Кронштадт, где вступил в состав Балтийской эскадры.

При этом Михаил Петрович руководил переходом из Архангельска в Кронштадт целого отряда судов, состоявшего из линейных кораблей «Азов» и «Иезекииль», а также военного транспорта «Смирный».

В Кронштадте специально учрежденная комиссия для приемки построенных кораблей после осмотра «Азова» «нашла многие устройства действительно отличными, ибо расположение и части того корабля отделаны отменно удобно и полезны для флота»^{252}.

Оценив по достоинству прекрасно построенный линейный корабль «Азов», председатель приемной комиссии вице-адмирал Семен Афанасьевич Пустошкин в рапорте Адмиралтейств-коллегии от 9 ноября 1826 года доложил, что все «полезное устройство на корабле «Азов» сделано благоразумным распоряжением командира оного капитана 1-го ранга Лазарева» и что он лично относит «сие в полной мере к собственной чести и усердию ко благо службы его, Лазарева, тем паче, что… <…> указано делать внутреннюю отделку и на прочих, имеющих строиться вперед, кораблях, по образцу корабля «Азова»^{253}.

В Кронштадте М. П. Лазарев стал подбирать постоянный личный состав на свой корабль. Как всегда, он стремился заполучить к себе уже известных ему и хорошо знающих свое дело офицеров, и тут он совершил удивительно прозорливый поступок: взял к себе новичка В. А. Корнилова, которому тогда было всего 20 лет. И что еще более удивительно, молодой мичман тогда и не подозревал, что это фортуна, до того обращенная к нему спиной, «обернулась и одарила его ослепительной улыбкой». Он не знал, что «его новый командир — исключительное явление в истории Российского военно-морского флота»^{254}.

Умение открывать таланты — тоже талант, и весьма редкий. И Михаил Петрович им обладал. И тем, кем стал Владимир Алексеевич Корнилов — прекрасным флотоводцем, ярким организатором и военным теоретиком, — он обязан М. П. Лазареву.

Михаил Петрович позднее скажет о Корнилове: «Контр-адмиралов у нас много, но легко ли избрать такого, который соединил бы в себе и познания морского дела, и просвещение настоящего времени, которому без опасения можно было бы в критических обстоятельствах доверить и честь флага и честь нации! В Корнилове достоинства эти выражались и прежде, а теперь еще больше усовершенствовались»^{255}.

Но это все будет потом, а пока отношения Корнилова с Лазаревым не складывались. Это и понятно: Михаил Петрович требовал не «петербургской» службы, а непосредственно связанной с жизнью на корабле, он требовал, чтобы офицер целиком и полностью отдавался морскому делу. Так служить Корнилову еще не приходилось, а Лазарев «становился все требовательнее: не оставлял без внимания ни одного упущения по службе молодого мичмана, воздействуя на него не только своими убеждениями, но и строгими наказаниями. Если вначале Корнилов считал капитана суровым, но безукоризненно справедливым, то вскоре был склонен находить, что тот пристрастен, придирчив и несправедлив. В минуту горячности мичман подумал было о переводе на другой корабль. Отношения стали тяжелыми. Это было совсем не то, чего хотел Лазарев, сразу же рассмотревший в Корнилове многообещающего офицера. Нужно было решать с этим раз и навсегда»^{256}.

И вот однажды Михаил Петрович вызвал Корнилова к себе, чтобы поговорить «по душам», и это расставило все по своим местам.

В июне 1827 года 74-пушечный «Азов» отправился в Средиземное море на соединение с объединенной англофранцузской эскадрой, которой противостоял турецко-египетский флот.

Призвал российских моряков на юг Европы так называемый «греческий вопрос». 10 июня 1827 года большая русская эскадра покинула Кронштадт и направилась в Англию, где адмирал Д. Н. Сенявин должен был обсудить с британским командованием вопросы совместных действий союзного флота в Средиземноморье.

28 июля эскадра прибыла в Портсмут. Там Д. Н. Сенявин сформировал эскадру под командованием контр-адмирала графа Логина Петровича Гейдена, состоявшую из линейных кораблей «Азов» (флагман), «Гангут», «Иезекииль» и «Александр Невский», фрегатов «Елена», «Константин», «Проворный» и «Кастор», а также корвета «Гремящий». Начальником штаба этой эскадры Сенявин назначил Лазарева, считая его наиболее соответствующим такой ответственной должности (графу Гейдену Сенявин не особенно доверял).