Адмирал Лазарев - [41]
Такого же мнения гГридерживается и Фрэнк Дебенхэм, известный географ, исследователь Антарктики, почетный профессор Кембриджского университета, автор предисловия к первому изданию на английском языке книги Беллинсгаузена о русской экспедиции к Южному материку. Касаясь высказываний Кука об Антарктиде, Дебенхэм отметил: «Кроме сомнений в ее существовании, собственное окончательное мнение Кука по этому вопросу было достаточно резким, чтобы отбить охоту в появлении любой идеи о получении какой-либо пользы от открытий в этих морях, когда он писал: «Если кто-то обнаружит решимость и упорство, чтобы разрешить этот вопрос, и проникнет дальше меня на юг, я не буду завидовать славе его открытий. Но должен сказать, что миру его открытия принесут немного пользы»>{159}.
Но мы не вправе ставить в вину Куку, этому достойному человеку и первооткрывателю, его искреннее заблуждение о возможности достижения берегов Антарктиды и ее изучения в не таком уж далеком будущем. Ни он, ни, впрочем, другие его просвещенные современники не сумели разглядеть за завесой времени продолжительностью в 100 с лишним лет появление такого мощнейшего ускорителя в развитии человечества, как научно-технический прогресс, а тем более предвидеть невероятные темпы и результаты этого процесса.
Следует отметить, что среди ученых, в том числе, и это особенно удивительно, участвовавших в экспедиции Кука, утвердилось мнение об отсутствии земли на Южном полюсе. «Высказывания Кука о возможности существования континента не были приняты во внимание учеными-географами в первую очередь в самой Англии. <…> Они стали утверждать, что в Антарктике отсутствуют какие-либо земли. <…> Подобная точка зрения оказалась, по-видимому, более веской, чем предположения Кука»>{160}.
Что касается экспедиции Беллинсгаузена — Лазарева, то русским мореплавателям, спустя почти 50 лет после плавания Кука, первыми удалось совершенно определенно установить существование Южного материка. Это подтверждается их многочисленными наблюдениями и правильным физико-географическим описанием ледяного континента.
Однако, несмотря на все усилия и высокое искусство кораблевождения, участники русской экспедиции не смогли высадиться на его берег, и в этом просматривается определенная закономерность, присущая всем попыткам достичь скованной льдами земли на парусных судах. Тому есть объективные причины, и главная из них связана с особенностью формирования погодных условий в прибрежной зоне Антарктиды, из-за чего Беллинсгаузен и Лазарев, а также другие мореплаватели после них испытывали затруднения в опознании берега, находясь рядом с ним.
Вот что пишет по этому поводу Дебенхэм: «Причина заключается в эффекте ветров и создаваемых ими погодных условий, что особенно важно в отношении парусных судов. Когда в этих широтах ветер дует с севера, помогая кораблю продвигаться к югу, он неизменно становится причиной туманной и снежной погоды, что не позволяет увидеть землю. Когда же, наоборот, южные и восточные ветры ведут к установлению ясной погоды, они препятствуют парусным судам идти к югу и гонят от берега рыхлый лед, не давая возможности кораблям подойти ближе к берегу»>{161}.
И не случайно, что первым судном, с борта которого людям удалось высадиться на антарктический берег, стал пароход.
Другая причина, препятствующая распознаванию близости берега Южного материка методом промера глубин, доступным для мореплавателей того времени, заключается, по мнению Дебенхэма, в том, что континентальный шельф Антарктиды простирается до глубины более 300 метров, что примерно в два раза больше, чем глубина шельфа почти всех континентов, находящихся в умеренных и тропических широтах. Но даже если бы участникам экспедиции Беллинсгаузена удалось нащупать дно, они вряд ли бы сумели правильно интерпретировать полученные результаты и это никак не помогло бы им в доказательстве того, что они видели и открыли миру новый материк, поскольку понятия шельфа в то время не существовало.
Вскоре после завершения плавания шлюпов «Восток» и «Мирный» к Южному полюсу в поисках новых земель и районов промысла животных, населяющих южные моря и острова, устремились английские, американские, французские корабли. А некоторые из них побывали в тех водах практически в одно время с русскими судами. Разгорались международные споры о том, кто первый открыл Антарктиду.
А что же происходило с приоритетом русских? Самым интересным в этой схватке за право называться первооткрывателем Антарктиды явилось то, что о русской экспедиции и добытых ею доказательствах существования Южного континента долгое время никем в Европе и Америке не было сказано ни слова. И в этом поначалу не было чьей-либо вины или предвзятости со стороны представителей конкурирующих держав.
Лишь через 20 лет первая иностранная (английская) экспедиция во главе с Джеймсом Россом, направленная в Антарктику, сумела повторить и даже в чем-то превзойти результат русских мореплавателей, открыв 11 января 1841 года остров Посешн (71°52′ ю.ш., 171°12′ в.д.). По этому поводу Росс, при описании гористого рельефа острова, отметил: «<…> Эти горы, оказавшиеся на нашем пути, вернули Англии честь открытия самой южной известной земли, честь, которая была доблестно завоевана бесстрашным Беллинсгаузеном и в течение более 20 лет оставалась за русскими»
В ряду величайших сражений, в которых участвовала и победила наша страна, особое место занимает Сталинградская битва — коренной перелом в ходе Второй мировой войны. Среди литературы, посвященной этой великой победе, выделяются воспоминания ее участников — от маршалов и генералов до солдат. В этих мемуарах есть лишь один недостаток — авторы почти ничего не пишут о себе. Вы не найдете у них слов и оценок того, каков был их личный вклад в победу над врагом, какого колоссального напряжения и сил стоила им война.
В книге, написанной сыном знаменитого полководца, рассказывается о жизни и военной судьбе Александра Ильича Родимцева, дважды Героя Советского Союза, прошедшего путь от рядового до генерал-полковника.Под его командованием 13-я гвардейская стрелковая дивизия особо отличилась в Сталинградской битве, не дав противнику прорваться к Волге. Командуя 32-м гвардейским стрелковым корпусом, А.И. Родимцев сражался под Прохоровкой, освобождал Украину, Польшу, воевал в Германии, встречался с союзниками на Эльбе, участвовал в спасении сокровищ Дрезденской галереи, закончил войну в Праге в мае 1945 г.
«Преподавателям слово дано не для того, чтобы усыплять свою мысль, а чтобы будить чужую» – в этом афоризме выдающегося русского историка Василия Осиповича Ключевского выразилось его собственное научное кредо. Ключевский был замечательным лектором: чеканность его формулировок, интонационное богатство, лаконичность определений завораживали студентов. Литографии его лекций студенты зачитывали в буквальном смысле до дыр.«Исторические портреты» В.О.Ключевского – это блестящие характеристики русских князей, монархов, летописцев, священнослужителей, полководцев, дипломатов, святых, деятелей культуры.Издание основывается на знаменитом лекционном «Курсе русской истории», который уже более столетия демонстрирует научную глубину и художественную силу, подтверждает свою непреходящую ценность, поражает новизной и актуальностью.
Проза поэта о поэтах... Двойная субъективность, дающая тем не менее максимальное приближение к истинному положению вещей.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф.Ф.Павленковым (1839-1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф.Ф.Павленковым (1839-1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф.Ф.Павленковым (1839-1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад отдельной книгой в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют по сей день информационную и энергетико-психологическую ценность. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.
Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.
Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.
Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.