Адаптация к хитрости - [2]

Я проверила, включен ли блокирующий режим моего телепатического передатчика[1].

— Думаете, я стану читать ваши мысли, гражданка? — не поднимая глаз, спросил агент Малейв.

— Я всегда ставлю блок на ТПТ.

— Вам есть что скрывать? — улыбнулся он, и поднял на меня глаза. Дивно красивые глаза: миндалевидной формы, с радужками чистого темно-зеленого цвета. Ничего удивительного: у старших рас глаза гораздо выразительнее наших.

Опомнившись, я ответила с заминкой:

— Мне спокойнее с блоком.

— Всем спокойнее с блоком. Итак, вы гражданка третьей категории и проживаете в районе, выделенном для представителей младших рас.

— Да, я беженка, живущая в резервации. Можете говорить прямо.

— Вы проживаете на ферме с тремя братьями. Агапий Ветров — глава вашей семьи?

— Да.

— Значит, уведомление мы пришлем ему.

Мое сердце замерло в испуге. Надежда взмахнула крылышками и упорхнула в неизвестном направлении. И до того, как агент озвучил решение, я уже все знала. Если бы меня сочли достойной остаться, то он бы замучил меня расспросами и дал сто направлений туда и сюда, а так… просто набрать одно слово — «Депортация».

— Простите, — со спокойным смирением спросила я, — это отказ?

— Отказ, — кивнул мужчина, и медленно оглядел меня.

Хорошо, что я оделась на встречу по центаврианской моде — выбрала закрытый жакет спокойного оттенка зеленого, юбку до колен, мягкие туфли без каблуков, уложила волнами волосы и наложила сдержанный макияж.

Должно быть, Малейв изучил мой внешний вид для дела, но мне все равно стало отчего-то неуютно. Я решила перейти к своему главному аргументу:

— Имя моего отца занесено в список героев Союза. Нас пригласили на Горунд, как родственников героя, пережить горе. А теперь выгоняете?

— Понимаю ваши чувства, гражданка Ветрова, но новый закон не допускает исключений. Отныне остаться жить на Горунде могут только те беженцы, которые прожили на планете более двадцати пяти лет до момента выхода закона о депортации. Они могут подать заявление на оформление гражданства первой категории или улететь. Таким образом, ваши старшие братья могут остаться — они были зарегистрированы на Горунде гораздо раньше, чем вы. Но вы — нет.

— Но мы одна семья, неразумно нас разлучать.

— Вам придется вернуться в Солнечную систему на планету рождения. Мне жаль.

Как холодно прозвучало это его «Мне жаль»! Я всегда считала Горунд своим домом, он и есть мой дом, ведь Еву-2 я покинула крошкой. И теперь не только я, но и мой младший брат Тема должны бросить ферму, братьев, друзей, налаженный быт и…

Хоть бы не расплакаться перед агентом. Я отвернулась, пряча вставшие в глазах слезы, и сказала:

— Я прожила здесь двадцать лет.

— Этого недостаточно, — мягко возразил Малейв. — Для землян и так снизили планку до двадцати пяти лет. Мне жаль, но вы обязаны покинуть планету в течение сезона. Если откажетесь это сделать самостоятельно, вас депортируют.

Я встала со стула и, брякнув что-то подобающее случаю («спасибо, что уделили мне время»), вышла в коридор, бросилась к ближайшему туалету, задыхаясь от духоты и осознания, что ничего не вышло. Запершись в одной из кабинок, я закрыла лицо руками и постаралась выровнять дыхание.

Наша семья прекрасно жила до принятия этого дурацкого закона. Мы разводили земную живность для нужд резервации, продавали некоторые плоды на другие рынки Горунда, учились, работали, отдыхали, и верили в светлое будущее. С тех пор, как умерла мама, дела вел Агапий — прирожденный торгаш. Он знал, где и как сбыть продукты, какой корм покупать для скотины и где арендовать землю, чтобы выросли самые сладкие томаты. Средний брат, Аркадий, был самым умным в нашей семье, и прекрасно разбирался в добавках и подпитках для почвы. Артем, младший брат, был… скажем прямо, раздолбаем, но все его любили. А я? Я росла под защитой братьев и даже представить не могла, что мне придется их оставить.

И все-таки выбора нет. Слишком много планет и рас пострадали от спящих, и всех их разместить на Горунде Федерация не в состоянии. Повезло только Агапу и Кеше, потому что они бывали на Горунде, когда отца отправили сюда лечиться, и успели поставить штамп о регистрации. Таким образом, формально они прожили на планете больше двадцати пяти лет.

Приведя себя в порядок, я покинула отделение Миграционной службы. Снаружи светило чудесное горундское солнце — Толиман. По лазурным небесам плыли пушистые барашки облаков, вокруг простирались зеленые лужайки. Вдалеке белели одинаково-белые изогнутые административные здания, роботы-жучки ползали по лужайкам и собирали мелкий мусор. Откуда-то слева раздавалась незатейливая мелодия.

Идиллия. Которая скоро перестанет быть моей.

Я побрела по сверкающей чистотой дорожке к площадке для аэрокаров, но у самой цели почувствовала слабость и плюхнулась на первую попавшуюся скамью. Надо бы вызвать Агапа по ТПТ, чтобы забрал, но так не хочется с ним сейчас разговаривать… Всего один центаврианский сезон остался — три земных месяца — чтобы найти выход из положения. Я заморгала быстро, чтобы не заплакать, и услышала вдруг:

— Только не плачьте.

Малейв почему-то оказался рядом. Я удивленно воззрилась на мужчину, не понимая, почему он покинул рабочее место и что здесь делает.