Аччелерандо - [112]
– Ты собираешься рассказать мне о моем дедушке? – спрашивает Сирхан.
– А оно мне надо, языком ворочать? Знаю я вас, постлюдей – вы просто пойдете куда надо и сами спросите у его призрака. Вот только не отнекивайся! У каждой сказки по две стороны, дитя, и версию этого пройдохи услышало куда больше ушей, чем полагается по чести. Оставил мне твою мать на воспитание, и ничего с него было не взять, кроме вороха бесполезной интеллектуальной собственности и кучи исков от мафии, с которыми тоже надо было как-то разобраться… не знаю, что я вообще в нем нашла. – Анализатор голоса оповещает Сирхана, что бабушка слегка привирает. – Он – никчемный мусор, не забывай об этом. Ленивый идиот не мог самостоятельно создать даже одного стартапа: он должен был отдать все это, все плоды своего гения, кому-то еще.
Памела ведет Сирхана медленным шагом, под аккомпанемент ворчанья и перестука наконечника трости по тротуару. Они обходят кружным путем вокруг одного крыла музея и останавливаются у старинной, на совесть выстроенной погрузочной площадки.
– Даже коммунизм на свой лад он так и не построил. – Старуха кашляет. – Ему бы крепости в руки, чтоб взялся за эти вдохновенные грезы об игре с положительной суммой по-взрослому да употребил бы это все на дело… В былые времена ты всегда знал свое место – и никаких тебе вывертов. Люди были настоящими людьми, работа – настоящей работой, а корпорации – просто вещами, которые делали то, что им говорят, и ничего больше… Потом и она пошла во все тяжкие – и это тоже его заслуга.
– Она? Ты имеешь в виду мою, хм, мать? – Сирхан снова обращает внимание своего первичного сенсориума на ее мстительное бормотание. Во всей этой истории оставались еще аспекты, с которыми он не совсем знаком, но которые ему нужно обрисовать, чтобы убедиться, что все идет так, как должно, – когда судебные приставы войдут, чтобы вернуть разум Эмбер.
– Он прислал ей нашу кошку. Из всех подленьких, низких и откровенно бесчестных поступков, которые он когда-либо совершал, этот был самый худший. Кошка была моей, но он перепрограммировал ее и сбил с пути истинного, удалось превосходно. Дочке тогда было всего двенадцать – впечатлительный возраст, я уверена, ты согласишься. Я пыталась воспитать ее правильно. Дети нуждаются в морали – особенно в меняющемся мире, даже если им это не очень нравится. Самодисциплина и стабильность, иначе взрослости тебе не видать как своих ушей. Я боялась, что со всеми своими апгрейдами она никогда не сможет по-настоящему разобраться в том, кто она такая, что в конечном итоге она станет больше машиной, чем женщиной. Но Манфред никогда по-настоящему не понимал детство – в основном из-за того, что сам никогда не взрослел. Он всегда был склонен вмешиваться в чужие дела.
– Расскажи мне о кошке, – тихо говорит Сирхан. Один взгляд на дверь погрузочной платформы говорит ему, что ее недавно ремонтировали. С краев хлопьями сахарной ваты облетает тонкая белая патина отработанных робопылинок, из-под нее поблескивает металлическая поверхность, сверкающая на солнце синеватыми переливами. – Она вроде как пропала без вести?
Памела фыркает.
– Когда твоя мать сбежала, кошка выгрузилась на ее старвисп и избавилась от своего физического тела. Уж она-то не была тряпкой – единственная во всей этой шайке-лейке. Может, она просто не хотела, чтобы я потащила ее в суд как враждебного свидетеля. А может даже, твой дед установил в нее программу самоликвидации. К сожалению, я не могу ручаться, что это не так. После того как он перепрограммировал себя, чтобы считать меня своим заклятым врагом, вполне мог и не такой фортель выкинуть.
– То есть, когда мать умерла, чтобы избежать банкротства, кошка… решила здесь не задерживаться? Не оставив после себя ничего? Как примечательно! [И как суицидально], добавил он про себя. Если личность искусственного происхождения грузит свой вектор состояния на килограммовый межзвездный зонд, не оставляя за собой архивных копий, а зонд тот улетает за три четверти расстояния до Альфы Центавра, и в его конструкции не предусмотрено надежных способов возвращения в целости, этой личности явно не хватает более чем нескольких методов в фабрике объектов.
– Эта зверюга мстительна. – Памела в сердцах вонзает трость в землю, отпускает ее. Оборачивается к Сирхану и смотрит ему в глаза, чуть запрокинув голову. – Какой же ты у меня высокий мальчик.
– Человек, – на автомате поправляет он. – Прости, но я еще не определился с этим.
– Человек, мальчик, штука, зови, как хочешь. У тебя есть пол, разве не так? – резко спрашивает она, выжидающе разглядывая его, и наконец он кивает. – Никогда не доверяй людям, не способным определиться, мужчины они или женщины. С такими ни за что в разведку не пойдешь.
Сирхан, поставивший свою репродуктивную систему в режим ожидания, не желая испытывать связанных с ней неудобств, пока она ему не потребуется, прикусывает язык.
– Чертова кошка, – жалуется бабушка. – Свела бизнес-планы твоего деда с дочуркой моей и утащила прочь, во мрак. Науськала ее против меня. Подначила ее участвовать во всем этом безрассудном раздувании пузырей, из-за которого и произошло в конце концов перенасыщение рынка, уничтожившее Империю Кольца. И теперь она…
