«Абвер» ищет связь - [21]

Начальник школы капитан Реддер встретил «новобранца» холодно, почти зло.

— Садитесь и пишите подписку о вашем добровольном поступлении на службу в германскую разведку, — хмуро бросил он, — и запомните, теперь вы — Семен Рогов. Свое прежнее имя лучше забыть.

Через восемь месяцев Греся, а теперь Семена Рогова снова вызвал капитан Реддер.

— Я имею данные о вашей полной готовности.

— Я бы хотел, герр капитан...

— Здесь хотим мы. Можете готовиться к отъезду.

Пятерых выпускников шпионской школы поселили на отдельной квартире в городе Цихинау. Под надзором фельдфебеля фон Трайдена они проходили дополнительную подготовку и окончательную проверку на пригодность к выполнению заданий фашистского командования в советском тылу. К августу 1944 года их осталось четверо — одного пристрелил пьяный полицай.

15 сентября 1944 года их выбросили с самолета в районе Новгород-Волынска.

Гресь приземлился первым. На фоне ярких звезд он видел, как его «друзей» сносит сильным ветром прямо на город, и понял — теперь на них рассчитывать не приходится: летят прямо в руки советских чекистов. Может, догадаются застрелиться, а если нет? ...Пока его не начали искать, нужно унести ноги подальше.

Затемно он успел пробраться к железнодорожной станции и на ходу втиснулся в эшелон, уходящий на Восток. В дороге Гресь и обзавелся новым «другом» — Николаем Мухоедом, и вместе с ним сошел на маленьком разъезде, неподалеку от Карасука. Дальше дороги «друзей» разошлись.

На прощанье Гресь выпросил у Мухоеда адрес его родителей и попросил написать им («на всякий случай, может, когда и доведется заехать по крайней надобности») «о своем доблестном командире», и если случится ему заехать в гости, чтобы приняли, как родного сына.

* * *

Следователь Управления государственной безопасности внимательно посмотрел на молодого парня.

— Как же вы мыслили свое дальнейшее существование, Гресь?

— Хотел забраться куда-нибудь подальше, в Сибирь. Нужно было переждать время.

— На что же вы надеялись?

— Я рассчитывал подольше пробыть в деревне, где меня никто не знает. Думал, здесь-то не найдут. Если бы не связался с этим Мухоедом, жил бы себе спокойно.

— Без роду-племени, под чужим именем, даже отцу с матерью нельзя показаться...

— Переждал бы время, а там, за давностью лет...

— Для военных преступников, Гресь, у нас в стране «давности лет» не существует. Неужели вы, неглупый человек, до сих пор не поняли, что ваша настоящая жизнь закончилась в тот день, 26 июня 1941 года, когда вы перешли на сторону врага?

Конец агента

Громом салютов и оркестров приветствовала страна победителей. Воинские эшелоны встречали музыкой, песнями, осыпали цветами. Прямо на перронах проходили митинги, и на глазах у людей были слезы радости, великой радости Победы и окончания тяжелой, кровопролитной войны.

С одним из таких эшелонов вернулся в Новосибирск высокий, широкоплечий парень. Легко растолкав встречающих, он пробился к выходу и очутился на привокзальной площади. Какие-то девушки стрельнули лукавыми глазами и смутились, словно споткнувшись о холодный взгляд красавца.

Озираясь по сторонам, парень пересек площадь и скрылся в переплетении привокзальных улочек с деревянными, утопающими в зелени, домишками.

Он не случайно озирался по сторонам — опасался встречи с земляками, и хоть родом был не из города, но в то шумное и счастливое время на улицах Новосибирска вполне можно было встретить возвращающихся фронтовиков из Чистоозерного района, а то и столкнуться с земляками из села Пограничное. Они могли спросить, почему он не торопится в родное село, а вернувшись домой, рассказать его отцу с матерью, что жив-здоров их Иван и видели его в областном центре... И не только родителям. Одним словом, решил Иван Теблюс затеряться в городском многолюдье, а там видно будет.

Специальность у него была по тем временам дефицитная: шофер-тракторист, но устроился он сторожем-истопником на маленькой торговой базе. Здесь и нашел его младший лейтенант госбезопасности Коростелев, в комнатушке, где стояла кровать, видавший виды столик да колченогий стул.

Младший лейтенант осмотрелся:

— Что ж, Иван Эдуардович, в такой тесноте ютитесь?

— Пока ничего лучшего не нашел. Да я не в обиде, трудно сейчас с жильем.

— Поехали бы к родителям в Пограничное, у них хороший дом. Всё спрашивают, не видел ли кто их Ваню. И война закончилась, а он как в воду канул — ни писем, не вестей.

— А вам откуда известно?

— Не только они, мы вас тоже ищем. Потому и пришлось съездить в Чистоозерный район, может, думали, там о вашем местожительстве знают.

— Зачем я вам понадобился?

— Хотим узнать подробности и кое-какие детали вашего пребывания в плену.

— Когда из концлагеря освободили, я все рассказал представителю специальной комиссии. И другие военнопленные мои слова подтвердили.

— Наши войска не только освободили узников, но и захватили документы концлагеря, а органы контрразведки задержали несколько представителей администрации. Оказывается, вы не все рассказали членам специальной комиссии.

В кабинет следователя УНКГБ он вошел внешне спокойным.

— Расскажите, гражданин Теблюс, когда и при каких обстоятельствах вы попали в плен к фашистам?