Вожак стыдливо прикрыл лик Альбертуса у себя на животе лапами.
— Ты думаешь, что на людя стал похож, в смысле, на человека? А фигушки! — торжествующе объявил Костик. — Человеки, они, суки, такие… э-э-э, человечные!
Волк коварно осклабился:
— Звиздишь ты, Костик, не забыл, как здесь оказался?
Костя вспомнил перекошенное дурным азартом лицо Вити, и обдолбанных дружков, и часто пьяную или редко трезвую (это с какой стороны посмотреть) Людку, пристально посмотрел на мохнатую морду собутыльника, а потом честно сказал:
— Даже не представляю, каким надо быть говнищем, чтоб тебя так наказали, Серый!
К удивлению, вожак, вместо того, чтобы наброситься на Костю и разорвать ему горло, сел на задние лапы и совершенно по-волчьи, протяжно, мучительно завыл.
Кэсси целовал Аглаечку за эстрадой. Девушка улыбнулась про себя: еще совсем недавно она не понимала знаков, которые подавала ей судьба. Увидев Кэсси, подумала бы, что тот боится, переживает, и надо куда-то бежать, кого-то спасать. Но не теперь. Каждая секунда казалось зря потраченной и безнадежно прохлопанной, если в ней не было ее и Кэсси страсти. Поэтому им хватило лишь одного взгляда и — пока-пока, мир, который постоянно что-то нагло требует и что-то не менее нагло отбирает. Только не в этот раз. Глуп тот, кто не понимает намеков: взмах ресниц, движенье губ, дрожь тела — лишь пунктирные точки, и только от них двоих зависит — провести по ним линию или отмахнутся в погоне за чем-то более важным. Аглаечка и Кэсси решили, что для иного у них еще вся жизнь, а лучше вообще все важнючие дела отложить. До старости, например. Они станут старенькими и дряхленькими, вот тогда у них будет уйма времени для спасения мира, а сейчас пусть другие морочат себе голову, если потрахаться не с кем.
— Кстати, я видела здесь мотель, — вспомнила Аглаечка, когда в мягкое место по второму кругу впился гвоздь, а демоны начали прохаживаться мимо не одному, а по двое, и даже небольшими группами. — А что? Хотят волчки поиграть в людей, пускай соответствуют.
Они вломились в мотельчик, и Аглаечка потребовала номер для новобрачных: не все же по чуланам скитаться. Удивительно, но такой номер отыскался. Увидев огромную кровать-сердце под вырвиглазно алым покрывалом, Кэсси растерялся.
— Это не для жертвоприношений, дурачок. Это такой обычай, свадебный, — хихикая, объяснила Аглаечка.
Кэсси прошептал, что если бы понадобилось, для нее он бы не пожалел ни сердца, ни других частей тела, не то, что Крауту, но Аглаечка рухнула на кровать и на всякие глупости не осталось времени.
Заказав в номер легкий перекус, они услышали шум. Нет, и раньше в городке было неспокойно, но как-то пауз не случалось, чтоб на него внимание обратить. А тут как раз покушать решили — и на тебе!
* * *
— Ты чего, мужик? — испуганно спросил Костик, озадаченный отчаянным воем. — Да не убивайся так! Подумаешь шерсть, хвост, — это все фигня, был бы человек хороший…
Волк закрыл пасть, потом снова открыл, угрожающе демонстрируя три ряда острейших зубов:
— В этом и есть главная моя проблема — я не человек!
— Может, Яшу на разведку послать? — Аглаечка с сомнением посмотрела на свою юбку, юбка превратилась в жгут и надеваться не хотела. Кэсси, сидящий на кровати, с растрепанными волосами и в мятой, расстегнутой рубашке, между тем выглядел очень соблазнительно. Девушка вздохнула и, не отрывая от него взгляда, потянулась за мечом. Эта коварная железяка выскользнула из ножен и тут же пропорола водяной матрас!
— Ой! Я нечаянно… — вскрикнула Аглаечка. Так и знала, что толку из этой маменькиной затеи с оружием не будет, но теперь здесь точно не останешься — по полу поплыли лепестки роз и красное синтетическое покрывало. Все до жути напоминало лужу крови, кошмар какой! Подхватив одежду, они быстро выскочили из номера и наткнулись на Яшу.
— Кто там кричал? — спросила Аглаечка.
— Какая разница, — снизал плечом Яша, — может, убивают кого…
Девушка уставилась на Яшу:
— Так, дорогой друг, что за проблема у нас случились? С каких это пор тебе плевать, кого из наших…
Вой раздался совсем близко, вот за углом буквально!
— …чертовых друзей будут сейчас убивать! — продолжила, запнувшаяся было, Аглаечка, и побежала на шум. Ну, ни минутки покоя, чтоб их!
— А ну, стойте! — бросился наперерез погромщикам хозяин гостиницы. — А кто за ущерб платить будет? — и, оскалив зубы, прыгнул девушке на грудь, естественно, напоровшись на меч.
Нет, Аглаечка бы достала кошелек, но рука сама дернулась за оружием, и вот, несчастный волчок с мечом в груди, жалобно вскрикнув и вылупив очи в небеса, простонал:
— За что?..
Этого ему показалась мало. Вместо того, чтобы тихо осесть на землю от несовместимого с жизнью ранения (кончик меча торчал из его спины) он сделал пару неверных шагов и упал перед Аглаечкой на колени, трогательно обняв ее ноги лапами:
— За что ты так жестока ко мне, судьба?! Я еще слишком молод, чтобы умирать! — вырвалось из его пасти с жутким хлюпаньем.
Девушка ошеломленно смотрела на дело своих рук, поэтому то, что волк нагло глумится, дошло лишь тогда, когда он в «предсмертных» муках, попытался полапать ее за попу.
