Абсолютное бессмертие - [2]

— Для меня большая честь, — подбирая слова, медленно проговорил он, — встретить саму царицу ламий и всех высших вампиров… э-э… во плоти.

— Взаимно, — лицо черноволосой снова озарилось приятной улыбкой, в которой не было видно даже кончиков зубов. — В таком случае, перейду к делу… Почему вы здесь охотитесь, профессор? Это уже год, как моя территория.

— Я убил кого-то не того?

— Почему же, нет… просто лишили меня десерта. Я давно не пила крови, — улыбка стала много шире, не переставая быть приятной.

Женщина отметила тот факт, что Ван Хельсинг немного изменился в лице, увидев ее зубы. Теперь наверняка захочет сделать слепок…

Помнится, в этом она отказала и его прадедушке, и его троюродной бабушке.

Она еще не решила, есть ли шансы у внучка.

— Я могу как-нибудь загладить вину? — вопросительно приподнял брови профессор, отрывая взгляд от ровного ряда похожих на акульи конических зубов, чуть загнутых внутрь.

Нитокрис пожала плечами, на что ожерелье отозвалось мелодичным перезвоном:

— Составьте мне компанию.

2

Бармен, протиравший стаканы за стойкой, покосился на угловой столик со смесью неодобрения и непонимания.

Это была очень странная пара. Даже чересчур.

Длинноногая брюнетка, откинувшись на спинку стула и рассматривая на просвет стеклянный бокал с мутным напитком бледно-желтого цвета, что-то рассказывала сидевшему напротив нее уже немолодому человеку, походившему не то на ученого, не то на художника — в понимании бармена и те, и другие были слегка «с прибабахом». Человек внимательно ее слушал — именно слушал, а не тупо пялился на ее потрясающую фигуру, в отличие от большинства присутствующих мужчин, в число которых входил и сам бармен.

«Точно с прибабахом», — вздохнул бармен, проследив направление взгляда человека за столиком черноволосой рассказчицы. — «Как будто у нее ниже лица не на что посмотреть…».

Вот только собеседника брюнетки, видимо, не слишком интересовали внешние данные.

— Но вы ведь не просто ламия, — заметил он. — Хотя бы чисто внешне.

— Судите по строению челюсти? — усмехнулась женщина.

— У вас… интересный… прикус, — тщательно сформулировал Ван Хельсинг. — Я был бы рад… заиметь слепок.

Женщина прыснула со смеху:

— Я ждала этой фразы!

Профессор изумленно вскинул брови:

— В смысле?..

— Это дежурный комплимент вашей семьи, — отсмеявшись, пояснила Нитокрис. — Вы истинный Ван Хельсинг, профессор…

— Можно считать, что комплимент удался? — заломил бровь человек.

— С моей челюсти еще нет слепков, — тонко усмехнулась вампирша, — и я не знаю никого, у кого был бы шанс получить разрешение на то, чтобы его сделать.

— Я могу стать первым, — скромно предложил охотник на вампиров.

Нитокрис продемонстрировала весь набор зубов в широкой улыбке:

— Попробуйте.

Бармен не смотрел на ее лицо. Как и все остальные. И не видел того, что у нее во рту.

Как и все остальные.

— …разница в строении ДНК исключает гибридизацию, — закончила свой монолог царица ламий, сидя на каменной ограде моста, свесив одну ногу вниз, а другую согнув в колене. Босоножки на тонком каблуке стояли рядом, на мостовой. — Полулюдей-полувампиров не бывает — во всяком случае, согласно теории.

— Жаль, — отозвался Ван Хельсинг. Профессор сидел рядом, на той же ограде, и смотрел на то, как на востоке разгорается небо. — Это было бы интересно.

— Это было бы противоестественно, — возразила Нитокрис. — Как говорится, кесарю — кесарево… Было бы неприятно знать, что люди пьют кровь.

— Они и так ее пьют…

— Если вы о вторичных вампирах, то я не могу назвать их людьми. Они уже другие, профессор. Нечисть.

— А кто тогда низшие вампиры?

— Проклятые упыри, — с тщательной артикуляцией и совершенно каменным лицом четко проговорила Нитокрис. Обернувшись к человеку, она заломила бровь. — Такой эпитет подойдет? Они вообще… неодушевленные.

В ее голосе сквозило отвращение.

— Занятное мнение для царицы вампиров… — Ван Хельсинг криво улыбнулся. — В чем же отличие высшей… нечисти от людей? Они не нуждаются в постоянной подпитке чужой кровью, они, как и люди, порой убивают для самозащиты, не боятся солнца, осины, святой воды, освященного серебра…

— …чеснока, — в ответ улыбнулась вампирша, продолжая его фразу. — Сказки про этот милый овощ не лишены очарования, не так ли, профессор?

— Есть немножко… Так в чем же разница?

— Физические данные организма, — отозвалась Нитокрис, щуря сине-зеленые глаза на полоску рассвета. — Выносливость, в первую очередь. И продолжительность жизни. Те же ламии живут в среднем, по самым скромным прикидкам, лет по двести-триста… Может, после этого среди людей и пошли истории о вечно юных эльфах?

Профессор пожал плечами. Восток стремительно светлел, окрашивая небо розовато-лиловым, мерцая тусклым золотом, расцвечивавшим серый камень мостовой, темные воды канала, стекая робкими лучами по стенам домов. В волосах царицы вампиров кроваво алела одинокая красная прядь, свет просыпавшегося солнца сиял в нефритах ожерелья, поблескивал в двуцветных глазах, золотил профиль женщины, делая ее похожей на красивую, изящную статую из розового песчаника.

— А вы сами? — помолчав, спросил Ван Хельсинг. — Кто вы, особый вид нечисти?