Абсолютная Энциклопедия. Том 2 - [34]

— Прошу прощения? — Хэл не сразу сообразил, что речь идет о еде. — Разве я могу съесть еще хоть крошку?

— Да уж, это, конечно, проблематично, — сказала Аманда. Хэл с удивлением посмотрел на нее; уголки губ ее рта задрожали в легкой усмешке, и тут до него дошло, что все блюда на столе были пусты.

— Это что, все я съел? — потрясение спросил он.

— Ты, — подтвердила Аманда. — Как насчет кофе и стаканчика спиртного после обеда? Если да, то давай перейдем в гостиную.

— Я... спасибо.

Она расставила на подносе кофейник, чашки, стаканы и графин с виски. Покинув кухню, они направились по коридору в гостиную.

Свет на кухне погас, а в гостиной плавно зажегся, подчиняясь сигналам датчиков, следящих за их перемещением. Аманда поставила поднос на низкий столик и разожгла камин.

Пламя высветило четверостишие, вырезанное на полированной боковой грани толстой гранитной каминной полки. Хэл наклонился вперед, чтобы прочесть его.

— Песнь дома фал Морган, — пояснила Аманда, глядя через его плечо. — Первый стих. Это в честь Аманды Первой. Песню написал Джимми, ее сын, он был тогда уже в зрелом возрасте.

— Это лишь часть песни? — взглянул на нее Хэл.

— Да, — кивнула она и вдруг тихо запела. Голос у нее был более низкого тембра, чем он предполагал, прекрасный, чистый голос, голос человека, любящего петь и вкладывающего в музыку свою душу.

Мои стены из камня,

И крыша прочна,

Но тверже камня

Хозяйка моя.

Можно стены разрушить

И крышу спалить,

Никому лишь хозяйку

Мою не сломить.

То, как Аманда пропела эти слова, вызвало в нем сильный эмоциональный подъем. Чтобы скрыть свои чувства, Хэл быстро отвернулся к подносу на столе и устроил маленькую церемонию из наливания виски в стакан, затем снова занял место в кресле у камина. Аманда же налила себе кофе и села напротив.

— Это вся песня? — поинтересовался Хэл.

— Нет, — ответила Аманда. — Там есть еще куплеты.

— Когда-нибудь, — быстро проговорил он, вдруг испугавшись, что она опять запоет и снова разбередит ему душу, — когда-нибудь я приеду сюда, чтобы дослушать остальные. Но скажи, где сейчас все Морганы и Гримы? Гримхаус пуст, а ты...

— А я здесь одна, — закончила за него Аманда. — Времена изменились. Жизнь нелегка сейчас для народа Дорсая.

— Я знаю, — сказал Хэл. — Я знаю, что Иные делают все возможное, чтобы лишить вас контрактов.

— Невозможно отстранить нас от всех контрактов, — покачала головой Аманда. — Но Иные могут вмешаться в крупные контракты, которые приносят нам почти шестьдесят процентов межзвездных кредитов. Так что, поскольку времена теперь трудные, большинство трудоспособного населения либо занято ловлей рыбы, либо другой работой, которая позволяет выживать за счет наших собственных ресурсов. Некоторые отправились искать работу за пределами планеты. Есть и такие, кто эмигрировал, не только отдельные люди, но и целые семьи.

— Покинули Дорсай?

— Эти люди считают, что у них нет другого выбора. Многие, конечно, никогда не сделают этого. Но на этой планете всегда взрослый человек был волен принимать любые решения, не спрашивая совета ни у кого, если только он или она сами этого не захотят.

Хэл был полностью поглощен тем, что только что услышал. Уже тогда, сидя в камере на Гармонии, он осознал, что время Осколочных Культур прошло. Но, услышав это впервые из уст Аманды, он понял, как глубоко огорчило его признание этого факта. Представить себе Дорсай без дорсайцев просто немыслимо, это более абсурдно, чем для любой другой планеты Молодых Миров. В одно мгновение перед его мысленным взором предстала брошенная планета — пустые разрушающиеся дома, нигде не слышно человеческой речи. Все его естество воспротивилось этому видению; но в глубине души он знал, что это будет именно так, как знал и то, что это будет концом Вселенной.

Хэл поднялся с кресла, чувствуя себя так, словно какая-то гигантская ледяная рука вдруг смертельно сжала его сердце. Сидевшая напротив Аманда озадаченно, как при первой их встрече, следила за ним.

Он почувствовал, как между ними, людьми абсолютно незнакомыми, вдруг возникло какое-то взаимное понимание.

— С тобой все в порядке? — донесся до него ее спокойный голос.

— Если бы я мог, я бы убил время! — услышал Хэл собственные слова, вырвавшиеся без предупреждения и поразившие его самого своей необычайной страстностью. — Я бы убил смерть. Я бы убил все, что несет смерть!

— Но ты не можешь, — тихо произнесла Аманда.

— Не могу. — Ему почти удалось обуздать свои чувства. «Все дело в виски». Но он выпил совсем немного, и алкоголь никогда не оказывал на него особого влияния. Им руководило нечто иное. — Ты права. Каждый имеет право на свое собственное решение. Именно так создается история — решениями. Решения меняются, меняются и времена. Все, к чему мы привыкли, должно быть отброшено, и на его место должно прийти нечто новое. Перед своим приездом сюда я пытался рассказать об этом кое-кому из экзотов. Я думал, что если уж кто и должен выслушать меня, так это они.

— Но они не поняли?

— Нет, — подтвердил он вдруг охрипшим голосом. — Это то, чему они не могут посмотреть в лицо. Но время уходит. Оно накладывает ограничения и на их исследования, а это означает, что теперь они никогда не узнают того, к чему стремились все это время, с тех самых пор, когда на Земле они назвали себя Гильдией. Странно...