Аборигены, кенгуру и лайнеры - [8]

Австралийский «человек улицы», без сомнения, не располагает достаточным количеством наличных денег. И вот, чтобы преодолеть противоречие общества, в котором товары производятся с целью получения прибыли, а у рабочего нет денег для того, чтобы покупать на них то, в чем он нуждается — или думает, что нуждается, — ему предлагают особые условия, облегчающие покупку, конечно с наценкой. Буквально все можно купить в рассрочку — от зубного протеза до дизельного трактора. За шесть лет, которые я отсутствовал, общества по продаже товаров в рассрочку появлялись, как грибы после дождя. Представители банков жаловались, что прибыли кредитных обществ, которые не учитываются правительством, выросли за пять-шесть лет настолько, что стали приблизиться к банковским прибылям. Эти фирмы, естественно, стремятся заставить покупать прежде всего дорогие промышленные изделия — холодильники, стиральные машины, радиоаппараты и телевизоры, маленькие семейные автомашины, Но в то время как банк ограничивается пятью процентами, фирмы, представляющие товары с оплатой по частям, берут девятнадцать с половиной процентов.

В 1956 году непременной принадлежностью рабочих предместий города были ломбарды. Если у рабочего не было денег на покупку, он что-нибудь закладывал, чтобы их раздобыть. Но с тех пор как появился «кредит», ломбарды почти исчезли. Их место занял Дом возвращенных вещей. В эти своеобразные магазины попадает каждая вещь, за которую вовремя не внесли обусловленный взнос. Скажем, холодильник, за который рабочий не уплатил очередной взнос, автоматически становится собственностью кредитного общества, его перекрашивают и вновь выставляют на продажу. В Доме возвращенных вещей его можно снова купить в рассрочку с наценкой девятнадцать с половиной процентов. Итак, гайка закручивается туже.

«Побыстрее обогатиться!» — таков девиз, и кто не может сколотить себе состояние законными средствами, пробует добиться этого незаконными, а если не хватает смелости, пытается достичь удачи благодаря случаю, игрой в счастье.

Через несколько недель после прибытия в Австралию я посетил Колина, моего старого приятеля. Колин был одним из столпов средних слоев общества. Он жил в предместье Сиднея, на респектабельной Линии Северного берега, по другую сторону гавани, как и я. Десять лет назад он крестился в церкви, не потому, что он и его жена были религиозными людьми, а потому, что этого требовал хороший тон. Он был владельцем, вернее, оплачивал в рассрочку «хольден» модели 1960 года. Это австралийская автомашина — такие машины производят в Австралии австралийские рабочие из австралийских материалов, но финансирует производство американский капитал. Последнее обстоятельство не заставило бы Колина особенно задуматься, даже если бы он понимал, что это означает. Но почти наверняка можно сказать, что об этом он вовсе и не думал.

Да, Колин принадлежал к среднему слою, но он был человеком разумным. Его мало что волновало. С тех пор как я видел его в последний раз, он поправился на несколько сантиметров в талии и боролся теперь с наступающей полнотой, еженедельно посещая клуб, дабы играть там в крикет. Его нисколько не беспокоило, что я был известен как «красный», и он даже без какой-либо просьбы с моей стороны предложил мне двадцать фунтов стерлингов для моей экспедиции в Центральную Австралию.

Около девяти часов утра мы ехали с Колином в его «хольдене» в город. И вот когда мы приближались к похожему на горлышко бутыли мосту через гавань (этот мост связывает Северный берег с деловым центром Сиднея), Колин неожиданно остановил машину у телефонной будки.

— Есть у тебя четыре пенни, Фред? Я забыл позвонить Георгу. — Я отыскал деньги в кармане брюк, — Георг — это швейцар в клубе. Я должен сказать ему, чтобы он вложил за меня фунт стерлингов в лотерейные автоматы.

— Колин, да ты что — свихнулся? Ведь это то же самое, что лить воду в море!

— О нет… Я часто звоню Георгу по утрам, прежде чем выехать из дому, и прошу его сыграть за меня. Сколько волнений, когда со службы спрашиваешь по телефону, не выпал ли выигрыш.

— Ну и как, выиграл ты что-нибудь?

— Нет. Но это всегда может случиться. Сегодня у меня наверняка счастливый день. — Затем Колин добавил: — Вот что я тебе скажу. Если я выиграю, я дам тебе кроме обещанных двадцати фунтов еще половину выигрыша.

Что касается двадцати фунтов, Колин свое слово сдержал. Но выигрыш оказался миражем, и, по-видимому, Колин все еще гонится за ним. Люди охотно прибегают не только к автоматам и другим видам игры «на счастье», но и к успокоительным средствам и наркотикам. Эти пилюли может купить каждый ребенок в лавке за углом, и они уже стали одной из составных частей человеческого «питания», как заявил, высказываясь относительно вызывающего тревогу роста потребления успокаивающих средств, профессор Зайт, заведующий кафедрой фармакологии университета в Сиднее, один из ведущих деятелей движения сторонников мира.

Каторжане и овцеводы

Для Австралии, как и для любой другой капиталистической страны, характерны тысячи противоречий, выражающих конфликт между классами. Внимательный наблюдатель видит нечто, что ему по размышлении представляется совершенно необъяснимым. Почему, например, консервативное коалиционное правительство потерпело в 1951 году поражение при своей попытке запретить путем референдума небольшую по численности коммунистическую партию, хотя всего за два года до того оно пришло к власти как раз под этим демагогическим лозунгом, и почему оппозиционная, лейбористская партия боится коммунизма как чумы? Почему при проведении шовинистической политики «белой Австралии» было отказано в разрешении переселяться в Австралию всем цветным, включая и британских граждан из Индии и других частей Британского Содружества, а австралийские портовые рабочие возглавили движение за помощь индонезийцам, отказавшись после провозглашения Индонезийской республики в августе 1945 года обслуживать голландские суда? Откуда эта ненависть к тирании и эта беспечная терпимость, которая временами проявляется в Австралии совершенно неожиданным образом?