Аборигены, кенгуру и лайнеры - [6]

Перед самым моим приездом в Австралию в связи с проституцией разразился большой скандал в Мельбурне (штат Виктория). «Свободная» австралийская пресса подняла шум. Газеты утверждали, что состоящая из итальянцев шайка покупает женщин и содержит публичные дома. Нет сомнения в том, что скандалы в борделях были, как не приходится сомневаться и в том, что полиция об этом знала. Однако то, что банда преступников состояла в основном из итальянцев, никак не соответствовала действительности. Главными обвиняемыми были голубоглазые, белокурые австралийцы англосаксонского происхождения.

То, что эта газетная кампания оказалась разоблаченной как попытка с молчаливого одобрения полиции штата Виктория сеять расовую ненависть, свидетельствует о здравом смысле австралийцев.

В мои намерения не входит, да здесь и не место, порицать неморальность или, вернее, аморальность проституции в Австралии, но одна история все же заслуживает того, чтобы ее рассказать. Я услышал ее от шофера такси.

«Выло около пяти часов вечера. Смеркалось. Вдруг одна из девиц с Пальмер-стрит бросилась к моей машине, застегивая на бегу платье. Я знал ее в лицо, мне ужо приходилось ее возить. Она очень торопилась и быстро села рядом со мной.

— Отвезите меня в Дабл Бай, — она назвала адрес, — и чтобы успеть до пяти часов!

— Постараюсь, барышня. Но почему такая спешка?

— Мой муж возвращается к этому времени, и я должна быть дома.

— Ваш муж? Вы что, замужем?

— Да, я познакомилась с ним на работе. Мы поженились девять месяцев назад, но он не знает, что я снова работаю. Я обещала ему перестать. Но я не нашла другого подходящего занятия и снова пошла туда. Сначала как смотрительница…»

Шофер прервал свой рассказ, чтобы объяснить мне, что девицы работают попарно, одна, чаще всего старшая по возрасту, как смотрительница. Ее главная задача — позаботиться, чтобы мужчина заплатил. Она получает только небольшую часть денег.

«— …Смотрительницы получают немного, да и другая девушка плохо зарабатывала, поэтому я начала опять сама. За это время я купила холодильник и телевизор, а на следующей неделе куплю мужу ко дню его рождения. машину марки «моррис-минор». Как вы думаете, будет у. он на меня сердиться?

О Как мог я, выслушав эту исповедь, наговорить ей грубостей? После того я больше никогда не видел ее на улице, вероятно, она перестала работать. Но я не пожалел бы своей двухдневной выручки, чтобы узнать, что ой сказал муж, когда она подарила ему машину!»

На сексуальности и преступлениях наживаются не только те, кто вовлечен в них непосредственно. В Сиднее, впервые рассматривая витрины магазинов, я удивлялся множеству книг карманного формата, на переплетах которых были изображены сцены насилия или мужчины и женщины, обнаженные и полуобнаженные, сплетенные в объятиях. Этот товар также подчиняется закону спроса и предложения, что доказывает такой комментарий, взятый мной из австралийской прессы: «Прошли уже годы с тех пор, как спрос на объемистые романы упал и карманные издания заполнили образовавшийся вакуум. Сексуальные истории, военные и криминальные романы пользовались колоссальным спросом. Магазины по продаже этих книг появлялись, как из-под земли. Когда было разрешено ввозить их также из США, во все возрастающий поток английских книг влились американские серии. Рынок вскоре оказался забит этим товаром. Стало трудно находить для книг новые названия, и издатели занялись перепечаткой ранее выпущенных. Переплеты становились заманчивее, содержание более незначительным, и покупатель стал находить, что он не получает за свои деньги эквивалентного возбуждения нервов. Искусно выполненные переплеты его обманывали. Без большого шума, но в большом количестве горы непроданных карманных изданий были отправлены в макулатуру».

У тех книг, которые я рассматривал в 1962 году, переплеты были по-прежнему яркие. К сожалению, у меня не было времени углубляться в содержание книг и проверить, в какой мере оно соответствовало переплетам.

Если спросить среднего англичанина: «Что вы знаете об австралийской культуре?» — ответ в девяти случаях из десяти будет: «Ничего». Разве только добавят: «У них вообще нет никакой культуры». Такая точка зрения господствовала в 1937 году, когда я переехал на жительство в Австралию, и меня неоднократно предупреждали, что я направляюсь в некую в интеллектуальном смысле пустыню. Австралия была английской колонией, а разве какая-нибудь колониальная держава признавала за своей колонией право иметь свою культуру?!

Мнение, что все австралийцы — обыватели, совершенно не соответствует действительности. Конечно, в Австралии есть мещане, которые не знают австралийской культуры, они во всем подражают англичанам или способствуют распространению «культурного влияния» США.

Австралийская культура возникла в среде, в которой преобладало влияние Англии. Можно сказать, что собственных основ не было, по сути дела, никаких. От каторжан, прибывших сюда в 1788 году с первыми кораблями, едва ли можно было ожидать чего-либо подобного. В начале начал была тоска по родной стране — Англии. Но уже первое поколение родившихся в Австралии знало об Англии весьма мало, и тогда на совершенно иной почве начала развиваться собственная культура. Она росла под сильнейшим английским влиянием, которое ее почти душило, в то время как противоречия в отношениях с Англией все более усиливались. Кое-чем, возможно даже весьма многим, австралийская культура, несомненно, обязана Англии, но то, что она выжила и развилась, свидетельствует о ее силе и о том, что временами она была даже подчеркнуто австралийской. В Германской Демократической Республике появились различные произведения австралийской литературы: книги Катарины Сусанны Причард, Димфны Кьюсак и других писателей. Каждая из этих книг — типично австралийская, как кенгуру. Австралийская культура развилась в борьбе, и в этом отношении и по сегодняшний день ничего не изменилось. Сейчас она борется прежде всего против североамериканского влияния в литературе, театре, изящных искусствах, музыке, кино и в новейшей своей области — телевидении.