Аборигены, кенгуру и лайнеры - [78]

Напротив, ю служила лишь временной защитой. Обычно она состояла из воткнутых в землю ветвей, иногда из листа железа. Такие жилища устраивали для себя юные неженатые мужчины, но бывало, что в ю помещались и супружеские пары.

Жителей лагеря можно разделить на постоянно проживающих и временных. Добрую половину тех ста сорока восьми аборигенов, с которыми я встречался в Ангас-Даунсе, следует отнести к категории постоянных жителей. Это, разумеется, не означает, что они жили в лагере все время. Иногда они проводили по нескольку дней и даже недель у соседнего водоема или, взяв с собой воды, отправлялись за десять километров к Айэрс-Року, чтобы перехватить по дороге тех туристов, которые ехали к скале по шоссе от Маунт-Ибенезер, минуя Ангас-Даунс. Гарри Брамби, которого с полным правом следует считать постоянным жителем — он работал пастухом верблюдов еще у Уильяма Лидла, — уходил даже дальше, а однажды отсутствовал целый месяц — ловил собак динго в горах Петерман на границе Западной Австралии.

Временными обитателями лагеря были в основном такие аборигены, которые направлялись в Арейонгу, к Айэрс-Року, в Эрпабеллу или куда-нибудь в другое место. Для них Ангас-Даунс служил лишь местом отдыха, в нем они проводили несколько дней или недель. Большинство этих людей принадлежали к двум группам, которые насчитывали восемнадцать-девятнадцать мужчин, женщин и детей (у них были верблюды и ослы). Все они направлялись в Арейонгу. Другие шли семьями, иногда в одиночку.

Постоянные обитатели лагеря рассматривали себя как общину, хотя все они жили на ферме лишь с 1956 года. Артур с Бесс и детьми находились в то время чаще всего возле скота и почти не бывали на дворе фермы. Около года в Ангас-Даунсе никто не жил. Когда я спросил Чуки о том, чем это объяснялось, он сказал, что они были «в отпуске».

Большинство аборигенов — постоянных жителей Ангас-Даунса — заявляли, что их изначальная родина, связанная с предками и тотемами, находится далеко на западе; некоторые говорили, что они прибыли из области горного хребта Уорбертон. И тем не менее им было свойственно чувство принадлежности к Ангас-Даунсу: они вели себя сдержанно по отношению к пришельцам, хотя всех их знали, частично находились с ними в родстве, говорили на одном языке и были из одного племени. Когда пришли караваны из Эрлданды и от Айэрс-Рока, гости расположились в ста пятидесяти метрах на юго-восток и юго-запад от главного лагеря. Если приходили одиночки, они размещались в лагере юношей, но прибывавшие в гости семьи оставались в главном лагере, с краю.

Лишь один раз я встретил случай полигинии — мне показали старика из Эрлданды, женатого на двух пожилых женщинах. Поколением раньше многоженство процветало, но во время войны оно совершенно исчезло. Это было прямым следствием экономических изменений. Точно так же как многоженство, стала исчезать и геронтократия: в среднем разница между возрастом мужа и жены была менее восьми лет по сравнению с восемнадцатью годами на Грут-Айленде (в 1941 году). Теперь встречались незамужние юные женщины, а также пожилые женщины без мужей — положение немыслимое в первобытном обществе. В лагере жил и один неженатый мужчина, Танки-Танки, жены у него никогда не было. Он прибыл с группой из Эрлданды.

Тринадцать стариков и старух получали от правительства пенсию по старости, и три или четыре семьи с малыми детьми — пособия на детей. Правительство давало аборигенам деньги только в том случае, если они отказывались от бродячей жизни, не меняли места жительства даже в пределах скотоводческой фермы. Хотя в известном смысле обитателей Ангас-Даунса можно считать постоянными жителями, они чаще бродили где-нибудь, чем находились в лагере. Однажды в день выплаты пенсии в лагере оказалось только четверо из тринадцати пенсионеров.

В вилье чаще всего жила одна семья, по, например, Джордж со своей женой Бундиги и с двумя маленькими детьми приняли на время в свою вилыо мать Джорджа, ее разбитую параличом сестру и двух сестер Бундиги, причем у старшей был ребенок. Но через две или три недели женщины, не находящиеся в браке с Джорджем, построили себе отдельную вилью. Некоторые из старых женщин или мужчин жили вместе в одной вилье, однако двое из них предпочли построить себе собственные хижины.

Родители Сандры и ее младшая сестра сначала жили все вместе в одной вилье. Отец несколько лет назад ослеп от трахомы. Он был единственным из аборигенов в лагере, который ходил обнаженным. Однако однажды родители Сандры сильно поругались из-за кастрюли, бывшей в общем употреблении. Жена ушла и устроилась со своей младшей дочерью в другой вилье. Заботу о старике взяла на себя Ада, замужняя сестра Сандры. Женщины в этой семье были очень темпераментны, по малейшему поводу у них возникали драки.

Неженатые мужчины и еще не прошедшие посвящения юноши жили в одной ю, а незамужние женщины — по нескольку человек в одной вилье, неподалеку от родителей кого-нибудь из них. Две женщины имели внебрачных детей, один из них был метис, его отец не жил в Ангас-Даунсе. В отличие от положения на Грут-Айленде и в большинстве других частей Австралии в Ангас-Даунсе в 1962 году женщин было больше, чем мужчин, и с введением моногамии некоторым женщинам пришлось примириться с безбрачием.