Абхазские сказки и легенды - [33]
А утром сказал Сасрыква пахарю:
— Я открылся перед тобой и назвал свое имя. Скажи, кто ты, который сильнее самого сильного?
— Эх, Сасрыква, Сасрыква, — ответил пахарь. — Да разве я самый сильный? Ужель ты думаешь, что нет человека сильнее меня? А вот послушай и реши сам… Как-то я с моими товарищами отправился в горы. Там застигла нас непогода, и мы укрылись в пещере. Пещера оказалась глазом бараньего черепа. А поблизости пастух пас стадо, у него была собака, и она, та самая собака, притащила в зубах этот череп своему хозяину. Разумеется, вместе с нами. Пастух, раздосадованный глупой выходкой собаки, забросил череп в овраг, словно камешек. При падении мои товарищи погибли. Я же чудом спас свою душу, но остался без руки. Вот где человек посильнее нас с тобой!
— Да, — задумчиво произнес нарт, — тот человек необычайной силы…
— Вот ты и задумайся теперь, — посоветовал нарту пахарь-великан.
Простился с ним Сасрыква и поехал назад, к своей великой матери…
С тех пор перестал похваляться своей силой нарт Сасрыква, ибо понял он, что всегда найдется тот, кто сильнее сильного.
Записано со слов С. Сакания в с. Кутол в 1948 г.
Записал Г. Шинкуба.
Из книги «Нарт Сасрыква и 99 его братьев». Сухуми, «Алашара», 1988.
Удивительнее удивительного
Уже год, как женат Сасрыква. И, по обычаю, пригласил он к Себе братьев жены и устроил пир.
Перед тем как покинуть гостеприимный кров, братья аиргь говорят Сасрыкве:
— Очень соскучилась наша сестра по отчему дому. Разреши ей ненадолго поехать с нами.
Сасрыква не мог отказать в этой просьбе, и жена его уехала с братьями на лучшей лошади.
Вот прошел месяц. Еще один… А братья аиргь не возвращают свою сестру. Стал беспокоиться нарт Сасрыква, и решил он разузнать, в чем дело. Сел на коня и двинулся в путь.
Неизвестно доподлинно, сколько дней провел он в дороге. Но хорошо известно, что в один прекрасный день подъехал он к берегу бурной реки, точнее — небольшой бурной реки. Посредине реки возвышался валун, а на том валуне бились смертельным боем два бараньих черепа с огромными рогами.
Сасрыква был поражен. Ему казалось, что видит он все это во сне. Чтобы бились мертвые черепа?! Да где же это видано? Где это слыхано?
Сасрыква переправился вброд через реку, размышляя над странным боем двух бараньих черепов. И он сказал себе: дурной этот знак. А разве могло быть иначе?
Дорога вела к тесному ущелью. И вдруг стало темным-темно! Что за наваждение?.. Сасрыква глянул на небо, а его и не видно: вороны заслонили небо! Летели они такой плотной стаей, что небо казалось в глубоком трауре.
«Куда летят птицы? — думал нарт. — И откуда их такое множество? Нет, не к добру это».
И едет себе дальше, все дальше по ущелью. Еще день, и два, и три. На четвертый выезжает на широкую равнину. Видит — посредине равнины стоит большое дерево, а под деревом свалены в кучу старые и новые женские и мужские чувяки, ноговицы и мягкие сапоги.
Обувка, что поновее, сама взбегает вверх по стволу дерева, а которая постарее — с верхушки торопится вниз.
Нет, никогда не бывало ничего похожего! Чтобы бегала обувка, точно живая?! Чтобы чувяки понимали, куда им бежать — вверх или вниз?! Нет, это чудо из чудес! Это нечто удивительное. И ничего хорошего все это не предвещает.
Так думал нарт, скача по равнине. И вскоре он заметил, что конь его покрывает большущие расстояния: за день проделывает трехдневный путь! И это тоже удивительно!
Нарт терялся в догадках…
Вот приехал он во дворец братьев аиргь: ворота открыты настежь и коновязь пуста.
Спешился нарт, шагает по двору. И что же? Здесь его ждет такое, что удивительнее удивительного.
Подумай сам: лежит собака, не ощенилась она, — а щенки уже лают, злобно лают на Сасрыкву, словно пытаются схватить его за ногу. А между тем собака спит глубоким сном и не слышит лая своих щенков, до поры до времени сидящих в ее утробе.
Однако самое что ни на есть удивительное было впереди.
Щенки продолжали яростно лаять, а их уже осаживал чей-то властный голос. «На место, на место, проклятые!» — кричал кто-то на щенков. И как ты думаешь, кто бы это кричал, кто заступался за Сасрыкву? Младенец, находящийся в утробе матери. Вот кто! А мать его, ничего не подозревая, вертела себе жернова ручной мельницы и пела себе песню:
Сасрыква, что называется, обомлел от удивления. Но самое, пресамое удивительное оказалось все-таки впереди.
Вот идет навстречу нарту Сасрыкве его жена, его любимая жена. Увидел ее нарт и сказал себе: «Должно быть, настал мой конец». А что он мог еще подумать, если к нему шла жена, любимая жена, но без головы. Нет головы, а разговаривает! Вот поди разберись во всем этом! И недаром великий нарт едва не лишился чувств.
Она не сразу подошла к мужу — дала ему возможность передохнуть, прийти в себя. Выждав положенное время, обратилась она к нарту с такими словами:
— Что с тобой? Почему ты так печален?
Нарт ответил:
— Как же не быть мне печальным, если всю дорогу, едучи к тебе, видел удивительные чудеса. Они ничего хорошего не предвещают.
В истории антифеодальных народных выступлений средневековья значительное место занимает гуситское революционное движение в Чехии 15 века. Оно было наиболее крупным из всех выступлений народов Европы в эпоху классического феодализма. Естественно, что это событие привлекало и привлекает внимание многих исследователей самых различных стран мира. В буржуазной историографии на первое место выдвигались религиозные, иногда национально-освободительные мотивы движения и затушевывался его социальный, антифеодальный смысл.
Настоящая книга охватывает три основных периода из боевой деятельности красных Таманских частей в годы гражданской войны: замечательный 500-километровый переход в 1918 г. на соединение с Красной армией, бои зимой 1919–1920 гг. под Царицыном (ныне Сталинград) и в районе ст. Тихорецкой и, наконец, участие в героической операции в тылу белых десантных войск Улагая в августе 1920 г. на Кубани. Наибольшее внимание уделяется первому периоду. Десятки тысяч рабочих, матросов, красноармейцев, трудящихся крестьян и казаков, женщин, раненых и детей, борясь с суровой горной природой, голодом и тифом, шли, пробиваясь на протяжении 500 км через вражеское окружение.
В настоящей книге дается материал об отношениях между папством и Русью на протяжении пяти столетий — с начала распространения христианства на Руси до второй половины XV века.
Представленная монография затрагивает вопрос о месте в русско- и церковно-ордынских отношениях института киевских митрополитов, столь важного в обозначенный период. Очертив круг основных проблем, автор, на основе широкого спектра источников, заключил, что особые отношения с Ордой позволили институту киевских митрополитов стать полноценным и влиятельным участником в русско-ордынских отношениях и занять исключительное положение: между Русью и Ордой. Данное исследование представляет собой основание для постановки проблемы о степени включенности древнерусской знати в состав золотоордынских элит, окончательное разрешение которой, рано или поздно, позволит заявить о той мере вхождения русских земель в состав Золотой Орды, которая она действительно занимала.
В книге исследуется ранняя история африканских цивилизаций и их место в истории человечества, прослеживаются культурно-исторические связи таких африканских цивилизаций, как египетская, карфагенская, киренская, мероитская, эфиопская и др., между собой, а также их взаимодействие — в рамках изучаемого периода (до эпохи эллинизма) — с мировой системой цивилизаций.
Книга вводит в научный оборот новые и малоизвестные сведения о Русском государстве XV–XVI вв. историко-географического, этнографического и исторического характера, содержащиеся в трудах известного шведского гуманиста, историка, географа, издателя и политического деятеля Олауса Магнуса (1490–1557), который впервые дал картографическое изображение и описание Скандинавского полуострова и сопредельных с ним областей Западной и Восточной Европы, в частности Русского Севера. Его труды основываются на ряде несохранившихся материалов, в том числе и русских, представляющих несомненную научную ценность.