Абхазские сказки и легенды - [32]
В назначенный день рано утром Сасрыква пришел к Айнару-кузнецу.
— Вот меч, сделанный из железа, рожденного молнией! — Айнар-жий поднес Сасрыкве один из многочисленных мечей, висевших на стене в ряд.
Молодой нарт достал свое шило, которое он смастерил из отколотого от куска железа, рожденного молнией, и проткнул лезвие меча.
— Это не тот меч, который я попросил тебя изготовить, — сказал он и бросил меч в угол.
Так один за другим проверил он все мечи, висевшие в кузне, и все они легко протыкались этим шилом. Айнар-жий хотел таким образом проверить молодого нарта, но в конце концов принес ему сверкающий на солнце острейший меч.
Сасрыква попробовал проткнуть его шилом, но не смог сделать на лезвии даже царапины. Это был действительно меч, изготовленный из железа, рожденного молнией.
— Это тот самый меч, подобного которому нет на свете, — сказал Сасрыква и вышел из кузницы.
Записано со слов Ч. Цвижба в с. Члоу в 1968 г.
Записал С. Цвижба.
Перевел с абхазского В. Аиборов.
Сильнее сильного
Рано утром, выкупав Бзоу, Сасрыква поднимал скамью, на которой умещались все сто братьев, и перекидывал ее через дом. Пока летела скамья, Сасрыква успевал перебежать на задворок и там ловил ее. Это повторялось трижды.
А потом, бывало, поставит скамью на место, усадит на нее мать и опять спрашивает:
— Есть ли кто сильнее меня?
Снова мать вышла из себя и сказала:
— Забыл ты, Сасрыква, что живут на свете люди и посильнее тебя!
И тут она грохнулась на скамью и разломала ее. Поднялась, рассерженная донельзя, и, ударившись головою о железный брус, погнула его.
— Если ты не хвастаешь попусту, — воскликнула Сатаней-Гуаша, — иди вот этой дорогой, и ты снова увидишь того, кто сильнее тебя!
Не говоря ни слова, нарт вскочил на коня и отправился в путь.
Скакал он по той дороге ровно пятнадцать дней, а на шестнадцатый увидел пахаря, пашущего поле. Пахарь был неимоверного роста, был он однорукий, могучий.
— Добрый день! — крикнул Сасрыква, почтительно привстав на стременах.
Но пахарь не расслышал его слов. Он продолжал пахать, выворачивая глыбы величиною с добрый дом.
— Благодарного труда тебе и семье твоей! — снова крикнул Сасрыква.
Однако пахарь и на этот раз не расслышал его. Тогда Сасрыква огрел коня плетью и помчался навстречу неучтивому пахарю. Увидев всадника, пахарь накрыл его глыбой земли величиною с добрый дом и продолжал свою работу.
В полдень пришла к нему жена, принесла еду в железной миске. Была эта миска не меньше амбара, в котором хранят кукурузу.
Наевшись, пахарь сказал жене:
— Да, чуть было не позабыл. Здесь у меня припрятана забава для детей. Это какой-то жалкий абхазец. Заклинаю тебя нашей верой, возьми его с собой!
С этими словами он отбросил глыбу величиною с добрый дом и передал Сасрыкву вместе с его конем жене. Та посадила нарта в миску и без труда понесла домой лесной тропою.
По дороге Сасрыква уцепился за встречные ветки и, накрепко обхватив коня коленями, выскочил из миски. Очутившись на воле, конь Бзоу понесся быстрее ветра.
Вот скачет Сасрыква во весь опор и видит аробщика. Это был не простой аробщик, был он громадный, ростом с того самого пахаря.
— Да приумножится твое добро! — сказал Сасрыква.
— И тебе того же самого! — ответил аробщик.
— Однако что же случилось? Я вижу, ты торопишься, необычайно торопишься.
Сасрыква признался:
— К чему скрывать? Я побаиваюсь за себя. Вот-вот нагонит меня враг. Если это возможно — дай мне укрыться где-нибудь понадежнее.
— Полезай сюда, — сказал аробщик, приподняв миску, которая стояла на арбе вверх дном.
Недолго думая полез Сасрыква под миску. Вместе со своим конем.
Вот догоняет пахарь аробщика.
— Я ищу одного жалкого абхазца, — говорит он, обращаясь к аробщику. — Не видал ли ты его?
Аробщик отвечает:
— Как же не видел, если он у меня в миске сидит?
— Отдай его мне, — говорит пахарь. — Он мой.
Аробщик и в ус не дует.
— Ты слышал поговорку: «Не в свою миску не лезь». Убирайся отсюда, пока цел!
И началась тут драка: пахарь сцепился с аробщиком. Покатились они по земле, вздымая клубы пыли.
Пахарь одолел аробщика, подмял его под себя и кричит Сасрыкве:
— А ну, поди-ка сюда!
— Не могу! — отвечает Сасрыква. — Я же в миске!
Толкнул пахарь ногою миску, перевернул ее, и Сасрыква вместе с конем вывалился на землю.
— А теперь, — говорит пахарь, — вырви у меня волос из бороды, и я свяжу этого старого великана.
Но как ни силился Сасрыква вырвать волос из бороды пахаря, так и не смог.
— А еще мужчиной называешься и носишься по белу свету, — с укоризной сказал пахарь, сам вырвал волос и связал тем волосом аробщика.
Затем встал, отряхнулся, запросто отправил Сасрыкву вместе с его конем в карман своего архалука и направился домой…
Что говорить? Служил великий нарт забавой детям пахаря, они играли им, как мячом, передавая один другому.
Спустя день, когда возвратился пахарь с поля, Сасрыква сказал ему:.
— Послушай, почему ты так невежливо обращаешься со своим гостем? Я же нарт Сасрыква, и тебе следует быть со мной поучтивее…
— Умереть мне! — воскликнул пахарь. — Как же это так случилось, что я не узнал тебя?!
Он позвал своих братьев, и они вместе с нартом пили вино до самого утра.
Для истории русского права особое значение имеет Псковская Судная грамота – памятник XIV-XV вв., в котором отразились черты раннесредневекового общинного строя и новации, связанные с развитием феодальных отношений. Прямая наследница Русской Правды, впитавшая элементы обычного права, она – благодарнейшее поле для исследования развития восточно-русского права. Грамота могла служить источником для Судебника 1497 г. и повлиять на последующее законодательство допетровской России. Не менее важен I Литовский Статут 1529 г., отразивший эволюцию западнорусского права XIV – начала XVI в.
Гасконе Бамбер. Краткая история династий Китая. / Пер. с англ, под ред. Кия Е. А. — СПб.: Евразия, 2009. — 336 с. Протяженная граница, давние торговые, экономические, политические и культурные связи способствовали тому, что интерес к Китаю со стороны России всегда был высоким. Предлагаемая вниманию читателя книга в доступной и популярной форме рассказывает об основных династиях Китая времен империй. Не углубляясь в детали и тонкости автор повествует о возникновении китайской цивилизации, об основных исторических событиях, приводивших к взлету и падению китайских империй, об участвовавших в этих событиях людях - политических деятелях или простых жителях Поднебесной, о некоторых выдающихся произведениях искусства и литературы. Первая публикация в Великобритании — Jonathan Саре; первая публикация издания в Великобритании этого дополненного издания—Robinson, an imprint of Constable & Robinson Ltd.
Книга посвящена более чем столетней (1750–1870-е) истории региона в центре Индии в период радикальных перемен – от первых контактов европейцев с Нагпурским княжеством до включения его в состав Британской империи. Процесс политико-экономического укрепления пришельцев и внедрения чужеземной культуры рассматривается через категорию материальности. В фокусе исследования хлопок – один из главных сельскохозяйственных продуктов этого района и одновременно важный колониальный товар эпохи промышленной революции.
Спартанцы были уникальным в истории военизированным обществом граждан-воинов и прославились своим чувством долга, готовностью к самопожертвованию и исключительной стойкостью в бою. Их отвага и немногословность сделали их героями бессмертных преданий. В книге, написанной одним из ведущих специалистов по истории Спарты, британским историком Полом Картледжем, показано становление, расцвет и упадок спартанского общества и то огромное влияние, которое спартанцы оказали не только на Античные времена, но и на наше время.
В книге сотрудника Нижегородской архивной службы Б.М. Пудалова, кандидата филологических наук и специалиста по древнерусским рукописям, рассматриваются различные аспекты истории русских земель Среднего Поволжья во второй трети XIII — первой трети XIV в. Автор на основе сравнительно-текстологического анализа сообщений древнерусских летописей и с учетом результатов археологических исследований реконструирует события политической истории Городецко-Нижегородского края, делает выводы об административном статусе и системе управления регионом, а также рассматривает спорные проблемы генеалогии Суздальского княжеского дома, владевшего Нижегородским княжеством в XIV в. Книга адресована научным работникам, преподавателям, архивистам, студентам-историкам и филологам, а также всем интересующимся средневековой историей России и Нижегородского края.
В 403 году до н. э. завершился непродолжительный, но кровавый период истории Древних Афин: войско изгнанников-демократов положило конец правлению «тридцати тиранов». Победители могли насладиться местью, но вместо этого афинские граждане – вероятно, впервые в истории – пришли к решению об амнистии. Враждующие стороны поклялись «не припоминать злосчастья прошлого» – забыть о гражданской войне (stásis) и связанных с ней бесчинствах. Но можно ли окончательно стереть stásis из памяти и перевернуть страницу? Что если сознательный акт политического забвения запускает процесс, аналогичный фрейдовскому вытеснению? Николь Лоро скрупулезно изучает следы этого процесса, привлекая широкий арсенал античных источников и современный аналитический инструментарий.