«А существует ли любовь?» — спрашивают пожарники - [9]
– Ну! Ну?!
– И вот тогда я испытала, что такое быть повелительницей! Что такое быть – тобой! Вот я во сне летала и правила машиной! Абсолютно то же ощущение! Начинает он со мной танцевать… Ну, танцуй…
Они обе складывают огурцы в тарелку. Мать включает магнитофон в ее комнате. Подруга готовится к танцу; кладет руки на талию матери, но в это время стук двери – входит Она.
– Здравствуй.
– Здравствуй.
– Ты собираешься проваливаться в институт, двоечница?
Она, ни слова не отвечая, молча проходит к себе.
Мать вслед:
– Чтобы сейчас же сидела за учебниками.
Она молча входит в свою комнату. Выключает музыку… Тишина.
Подруга вопросительно смотрит на мать.
– Бог с ней …
Обе укладываются на тахту.
– Продолжай рассказывать. Только не так смешно, а то у меня огурцы колышутся. Подожди, я все-таки их переложу.
Она в своей комнате. Легла на кровать, включила магнитофон – на запись.
Она:
– Письмо второе, которое излагает все, что было до сегодняшней встречи… «На следующий день, после того как я увидела вас впервые, я позвонила вам. Но телефон молчал. Шел дождь. Она меня не пускала. Но я бросилась в дождь. Я примчалась к вашему дому, дом стоял на месте, дом был реальностью… На вашем этаже за лифтом я позвонила снова, но никто не ответил. Я звонила бесконечно, но телефон молчал. Я поднялась этажом выше и просидела там на подоконнике до вечера. Я боялась, что с вами что-то случилось. В одиннадцать я уехала домой. На следующий день все повторилось. Три дня по целой рабочей смене я провела на вашем подоконнике, чтобы увидеть вас на двадцать три минуты. За это время я успела полюбить ваш подоконник. Он выходит на юг, там всегда солнце, там можно читать книги, писать и иногда звонить вам. Когда мне становилось особенно хорошо, я звонила вам – просто так, от восторга… Зачем я приезжала? Мне, собственно, от вас ничего не нужно было. Лишь увидеть! И когда я увидела вас, я тотчас спокойная ехала домой… Именно спокойная – потому что я знала: с моим человеком все в порядке. Он есть. Я не выдумала его, как все иное! Мне не интересно, как вас называют другие. Я сама придумала вам имя. Это строфа: «Кто и откуда, милое чудо». Милое чудо, здравствуйте! Милое чудо!..
Подходит к столу, ищет ручку, чтобы записать все эти слова, и натыкается на письмо матери, читает: «Дорогой капитан…»
Молча читает письмо до конца.
– Мерзость! – Швырнула письмо на пол и топчет его в ярости.
В комнате Матери.
Подруга:
– Я танцевала так небрежно… великолепно… Я была такой идиоткой, ну, просто настоящей женщиной.
– А он?
– А он на меня смотрит так красиво – просто южный взгляд – и рассказывает историю своего одиночества. Оказалось, он робкий. Такой красавец, но робкий. Ну, болезнь! За ним все ухаживают, а он все робеет. И мечтает о преданной любви. Ну, думаю, раз в жизни пошла пруха. И становлюсь все эффектней и эффектней… Отгадай, чем кончилось?
– Отбили!
– Да ты что! Оглянулась я на свой стол – ни одной моей уродины, все танцуют, и рядом с каждой кавалер, и симпатичный, и тоже им втюривает – про одиночество, про робость! Ну, отгадай: кто они были?
– Импотенты.
– Ну, отгадывай… ну, еще немножко… совсем рядышком, «горячо»!..
– Неужели?!
– Ха-ха-ха! Это была киносъемка! Снимали фильм об одиноких, скрытой камерой. Ну, теперь ты понимаешь, какая выпала пруха – мое лицо на всю страну с экрана. Неужели не найдется на целую страну хоть один, всего один тип… которому нужна любительница стихов и природы. И вот он покупает билет в кино, и наша встреча состоялась. Пруха! Тельцы должны действовать! Есть надежда! И еще про запас капитан!.. Кстати, ты отправила ему письмо?
Мать вспомнила, вскочила и, теряя огурцы, бросилась к ее двери. Стучит.
Она:
– Можно.
Мать входит в ее комнату. Она глядит на мать, молча поднимает письмо с пола и протягивает ей.
– Ну конечно! Разве ты можешь не прочесть чужое письмо? Спешу тебя разочаровать. Это я написала для тети Веры. Для тети Веры! Слышишь?
Она молчит.
Поздний вечер. Его жена пришла в его комнату.
– Какая страшная квартира.
Он как-то испуганно-торопливо:
– Чепуха! Нормальная квартира!
– Я боюсь… ее, отчего-то. Прости, что пришла, но твой телефон не отвечал, а я волнуюсь. Ты счастливый – можешь не волноваться. Так что договоримся: подходи к телефону… Нет, как ты не можешь понять! Если бы ты мог хоть что-то понять… Махнула рукой.
– Прошу тебя!
На лестничной клетке появляется Она.
Звонок телефона в его квартире.
Жена усмехнулась:
– Звонят…
Он не подходит к телефону.
– Ты очень тактичный. Спасибо!
Он молчит. Новый звонок.
Он не подходит.
– Каждое утро я просыпаюсь в надежде, что все это сон!.. И неужели тебе все равно, что я… что мне… Ты знаешь, с тобой я была очень несчастна… но ты – молодец, ты сумел сделать меня еще несчастнее…
Телефон по-прежнему непрерывно звонит.
– Тебе очень хочется подойти!.. Но ты… Еще раз спасибо…
– Не надо! Я очень тебя прошу!
– Что «не надо»? Ты же знаешь, что вся моя жизнь в тебе… Я – твое порождение… Я с тобою стала женщиной… я…, – поднялась, – Я пойду?
– Спасибо.
Но Жена не уходит.
– Какой же ты злой! Знаешь, раньше я специально приходила к тебе в институт… И когда я видела там тебя: такой блестящий… И уже могла продолжать жить с тобою… Иногда на целый месяц хватало… Я пойду?
«Горе, горе тебе, великий город Вавилон, город крепкий! Ибо в один час пришел суд твой» (ОТК. 18: 10). Эти слова Святой Книги должен был хорошо знать ученик Духовной семинарии маленький Сосо Джугашвили, вошедший в мировую историю под именем Сталина.
«Эдвард Радзинский – блестящий рассказчик, он не разочарует и на этот раз. Писатель обладает потрясающим чутьем на яркие эпизоды, особенно содержащие личные детали… Эта биография заслуживает широкой читательской аудитории, которую она несомненно обретет».Книга также издавалась под названием «Сталин. Жизнь и смерть».
Итак, дневник верного соратника Иосифа Сталина. Калейдоскоп событий, в которых он был участником. …Гибель отцов Октябрьской революции, камера, где полубезумный Бухарин сочиняет свои письма Кобе, народные увеселения в дни террора – футбольный матч на Красной площади и, наконец, Мюнхенский сговор, крах Польши, встреча Сталина с Гитлером…И лагерный ад, куда добрый Коба все-таки отправил своего старого друга…
«Снимается кино» (1965) — одна из ранних пьес известного драматурга Эдварда Радзинского. Пьеса стала своеобразной попыткой разобраться в самой сути понятия «любовь».
В книге известного драматурга представлена одна из ранних пьес "104 страницы про любовь".Эдвард Станиславович Радзинский родился 29 сентября 1936 года в Москве, в семье драматурга, члена СП С.Радзинского. Окончил Московский историко-архивный институт. В 1960 году на сцене Московского Театра юного зрителя поставлена его первая пьеса "Мечта моя... Индия". Известность принесла Радзинскому пьеса "104 страницы про любовь" (1964), шедшая на многих сценах страны (в Ленинграде эта пьеса шла под названием "Еще раз про любовь")
Это был воистину русский парадокс. В стране «Домостроя», где многочисленные народные пословицы довольно искренне описывали положение женщины: «Курица не птица, баба не человек», «Кому воду носить? Бабе! Кому битой быть? Бабе! За что? За то, что баба», – весь XVIII век русским государством самодержавно правили женщины – четыре Императрицы и две Правительницы. Начинается воистину галантный русский век – первый и последний век, когда Любовь правила политикой… И фавориты порой выпрыгивали из августейших постелей прямиком во власть.
1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».
В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.
Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.
В авторский сборник вошли самые известные пьесы Эдварда Радзинского: «104 страницы про любовь», «Снимается кино», «Чуть-чуть о женщине», «Обольститель Колобашкин», «Продолжение Дон Жуана», «Приятная женщина с цветком и окнами на север», «Старая актриса на роль жены Достоевского», «Монолог о браке», «Спортивные сцены 80-х», «Она в отсутствии любви и смерти», «Я стою у ресторана: замуж — поздно, сдохнуть — рано».
Распутин, Николай II, Сталин… Их судьбы столь же противоречивы, сколь и загадочны. Но еще больше загадок и мифов связано с их смертью! Что же объединяет эти столь разные исторические фигуры? Какие тайны унесли они вместе с собой? Эти вопросы до сих пор будоражат наше воображение. Известный драматург и публицист Эдвард Радзинский попытается приоткрыть завесу этих страшных, но судьбоносных для истории России событий.
Княжна Тараканова, Казанова, Моцарт. Что общего между красавицей-авантюристкой, неутомимым сердцеедом и гениальным композитором? Они дети одного века – упоительного, Галантного века. Их судьбы привлекали внимание современников и занимали умы их потомков. Их жизнь и смерть – череда загадок, которые История не спешит раскрывать. В книге Эдварда Радзинского – смелые авторские версии, оригинальные трактовки исторических событий. Занавес над тайнами приподнят…В сборник вошли произведения:• Последняя из дома Романовых• Любовные сумасбродства Джакомо Казановы• Несколько встреч с покойным господином Моцартом• Коба• Прогулки с палачом• На Руси от ума одно горе• О любви к математике• Театр времен Нерона и Сенеки«Пророки и безумцы, властители дум, земные боги… Тайна славы, загадки решений, менявшие судьбы мира, губительные молнии истории и, наконец, чертеж Господа в судьбах людей… Обо всем этом – в книге».Эдвард Радзинский.
Это история Любви и Ненависти. Что это за страшное чувство? Чем оно питается? На какой почве взрастает? Что делает с людьми и их чувствами и помыслами?