…А родись счастливой - [11]
— А «Волгу» он не тебе разве оставил?
— Так что, её жрать-то будешь?
— Продать можно. Грузины вон хорошо дают за новую двадцатьчетвёрку, а она у вас с иголочки.
— А ездить я на трамвае должен?
У Степана больше не нашлось резонов. Вот сынка бог дал Сафронычу! Сто сорок рэ ему — не деньги и «Волга» — не капитал! А разобраться, стоит ли он и ста сорока?
Игорь мотал головой, подставляя её под нож морозного воздуха, но не мог остыть.
— Представляешь, сука, а? Батя, говорит, рубля ей не оставил, да? А я-то знаю, сколько у него было и куда всё ушло. Ты скажи, ты им шампанское возил? Возил, скажи?
— Возил, кажись, а чего тут такого?
— А бутылки потом сдавал?
— Да когда же это Анатолий Сафроныч бутылки бы стал сдавать?! — Степан усмешливо глянул на Игоря. Бутылки! А говорит, батю своего знает.
— Во! Не сдавал! А ты знаешь, что бутылка из-под шампанского — самая лучшая кубышка? Суй туда бежевые, затыкай пробкой и закапывай, и ни одним миноискателем не надыбаешь. Он на даче у нас пару таких закопал — как кабан всё изрыл, до сих пор не найду. Приятель у меня в Афгане служил с собачкой, она у него мины пластмассовые ещё только так выковыривала, а тут — тю!.. Всё подряд копать надо, весь гектар, понял?
— А зачем в бутылку да ещё закапывать? Теперь сберкасса любой монетой берёт.
— Дуня! Смотря сколько и от кого закапывать, понял? Она, сука, точно всё это закопала.
— Да ты чего её всё сучишь-то? Какая она тебе сука?
Игорь откинулся к дверце так, словно его одолела дальнозоркость, а надо было получше разглядеть этого вахлака. Разглядел. Бугай действительно такой, что как хочет, так и размажет… «А в чистом поле и тем боле». Сообразил, что с таким лучше полегче.
— А ты тот самый, да? — решил он удивиться. — Который на неё глаз положил? Кащей, знаешь, мне чего говорил? Вот этот, говорит, дядя Стёпа знаешь, сколько вашей Любке рыжих наклепает? Кучу! Если она захочет, конечно.
— Во, дурь-то пьяная где лезет! — засмеялся Степан. — Кащей! Кащея твоего мы уже не догоним — у него все четыре кованы, а у меня только привод. Тут станция скоро, может, я тебя на электричку пересажу?
— Не, Стёп, ты чего? Я ещё возьму да потеряюсь спьяну. Тебе велено меня отвезти? Вот и вези.
— Тогда уж спи лучше. Быстрей приедешь.
Глава 8
Любу разбудил телефонный звонок. Трезвонил он, видимо, давно, и она даже слышала его во сне, но никак не могла понять, что это за звон. Ей снилось что-то тревожное, какая-то пустота, наполненная нудным звоном, и она одна в самом центре этой пустоты и ей некуда деться от звона.
Рывком дёрнулась из пустоты и осознала, что звонит телефон.
— Я тебя разбудила? — спросила из трубки мать.
— Разбудила, — ответила Люба, стараясь окончательно проснуться.
— Извини. Но теперь уже всё равно. Ты телеграмму мою получила?
— Спасибо, получила. Но, ма, лучше бы ты приехала сама.
— Тут много во-первых, во-вторых и в-третьих. Ну, как всё прошло, сколько было народу?
— Много. А какое это имеет значение?
— Колоссальное, девочка. Неужели не понятно? Важно ещё, что за люди были.
— Всякие, ма. Молодые, старые, толстые, тонкие, лысые и волосатые, рыжие и вороные. Каких тебе ещё надо?
— Ты не выспалась? Что тебя так раздражает? А его семья была?
— Были сыновья и их мать.
— Представляю, зрелище для публики… Надеюсь, без скандала?
— Надейся.
— А на самом деле? Что ты надела на траур? Я недавно видела фото с похорон Высоцкого. Марина Влади там так смотрелась! Представляешь, её белые длинные волосы…
— Ма, успокойся, я выглядела лучше, — перебила Люба мамин захлёб. — Ты где сейчас, ма?
— В Юрмале, но, наверно, уеду в Таллин.
— А не хочешь сюда? Приезжай, мне так плохо, ма…
— Девочка, мне не лучше, уверяю тебя. Ты хоть просто освободилась, и у тебя ещё всё впереди. А у меня Никодим хандрит! — Она даже всхлипнула в трубку. — Бьюсь вокруг него, как рыба об лёд, а толку никакого. У него отвергли рукопись, он весь в стрессе и ко мне, конечно, ноль внимания. Даже капризничает, как перед мамой.
— Ну и брось ты его, ма, ко всем чертям!
— И что дальше?
— Укатим к тёплому морю или куда-нибудь в горы, к грузинам пить молодое вино.
— Хочешь, чтобы тебя у меня украли?
— А мы скажем, чтобы нас крали вместе.
— А потом меня выкинут на повороте? Спасибо. Я должна везти Никодима в Таллин, там появился экстрасенс, и мне обещали устроить к нему на сеанс. Ты не поможешь мне деньгами? А то я дорого отдала за починку машины, и сеансы эти кое-что стоят.
— Ма, я не знаю, что у меня есть и есть ли?
— Ну-ну, девочка! Это надо выяснить немедленно. Ты что? С этим не шутят.
— Хорошо, просплюсь и выясню. А потом приеду к тебе, ага?
— Но я же не знаю, где мы будем.
— А я подожду. Устроитесь — сообщишь. Ма, не бойся, я не буду отбивать у тебя Никодима, он не в моём вкусе.
— Никодима оставь. Он не красавец, но вполне порядочный человек.
— Я думала, ты скажешь: «вполне порядочный мужчина»…
— Это уже не твоё дело, девочка. Сейчас ему не везёт с работой и рукописью, но я надеюсь на Таллин. Ты, когда выяснишь свои обстоятельства, можешь перевести мне туда взаймы что-нибудь на главпочтамт до востребования.
— Мне всё ясно, ма. Ладно, я не поеду. Клади трубку, а то много набежит за разговор. Целую.
Последняя книга известного в прошлом журналиста и писателя Владимира Ионова написана в жанре воспоминаний. Но автор называет её автобиографическим романом, оправдывая это широтой охвата описываемых событий в жизни страны и героя повествования. Книга населена большим количеством известных действующих лиц, с которыми довелось встречаться автору в его полувековой работе журналиста и писателя, дана им характеристика, нередко отличающаяся от общепринятой.
Формально «Долгую дорогу к храму» можно обозначить как сборник рассказов. Но это будет не точно. Потому что автор не просто делится с нами любопытными историями и случаями из жизни. Это размышления опытного человека. Но размышления не резонера, а личности, которая пытается осмыслить жизнь, найти самого себя, и в реальности, и в мечтах, и даже — во снах. Эта книга для тех, кто ищет умного, доброго и понимающего собеседника, для тех, кому действительно нужна дорога к храму, какой бы долгой она ни была.
В деревню, где живёт гончарных дел мастер приезжает киносъёмочная группа, чтобы запечатлеть для крупной зарубежной выставки процесс рождения его замечательных и удивительно простых изделий крестьянского быта. Но мастер уже далеко не молод. И то ли вмешательство таких гостей, то ли руки-то уже «не те», не получается у него показать превращения куска глины в произведение искусства. Оказывается, талант надо вовремя замечать и воздавать ему должное. И лишь благодаря большому терпению режиссёра и находчивости деревенского балагура — приятеля мастера — ему удаётся сотворить свой очередной шедевр.
Если человек чутко прислушивался к голосу Совести и жил в ладу с нею, то уходя в Мир Иной, его бессмертная Душа получает Адрес, с помощью которого может общаться с теми, кого он покинул, помогать им советами. Душа, обладающая Адресом, легко угадывает помыслы живущих на Земле и заставляет их меняться, оставляя нестиремые записи на персональных компьютерах и зеркалах.
Бывший монастырский сирота Пашка Опёнков через годы тайно пострижён в монахи и отправлен иеромонахом в дальний сельский приход, где он долгие годы служит Церкви и людям. Сохранив детскую чистоту души, живя в единении с природой, отец Павел встречается с изверившимся дьяконом Валасием и цинизмом других высокопоставленных чинов своей епархии. И в его душе возникает вопрос: правильно ли он посвятил себя Богу, обрубив монашеством возможность продолжения рода — ведь только в памяти потомков и людей, которым делал добро, сохраняется вечность Души.
Если бы у каждого человека был световой датчик, то, глядя на Землю с неба, можно было бы увидеть, что с некоторыми людьми мы почему-то все время пересекаемся… Тесс и Гус живут каждый своей жизнью. Они и не подозревают, что уже столько лет ходят рядом друг с другом. Кажется, еще доля секунды — и долгожданная встреча состоится, но судьба снова рвет планы в клочья… Неужели она просто забавляется, играя жизнями людей, и Тесс и Гус так никогда и не встретятся?
События в книге происходят в 80-х годах прошлого столетия, в эпоху, когда Советский цирк по праву считался лучшим в мире. Когда цирковое искусство было любимо и уважаемо, овеяно романтикой путешествий, окружено магией загадочности. В то время цирковые традиции были незыблемыми, манежи опилочными, а люди цирка считались единой семьёй. Вот в этот таинственный мир неожиданно для себя и попадает главный герой повести «Сердце в опилках» Пашка Жарких. Он пришёл сюда, как ему казалось ненадолго, но остался навсегда…В книге ярко и правдиво описываются характеры участников повествования, быт и условия, в которых они жили и трудились, их взаимоотношения, желания и эмоции.
Светлая и задумчивая книга новелл. Каждая страница – как осенний лист. Яркие, живые образы открывают читателю трепетную суть человеческой души…«…Мир неожиданно подарил новые краски, незнакомые ощущения. Извилистые улочки, кривоколенные переулки старой Москвы закружили, заплутали, захороводили в этой Осени. Зашуршали выщербленные тротуары порыжевшей листвой. Парки чистыми блокнотами распахнули свои объятия. Падающие листья смешались с исписанными листами…»Кулаков Владимир Александрович – жонглёр, заслуженный артист России.
Ольга Брейнингер родилась в Казахстане в 1987 году. Окончила Литературный институт им. А.М. Горького и магистратуру Оксфордского университета. Живет в Бостоне (США), пишет докторскую диссертацию и преподает в Гарвардском университете. Публиковалась в журналах «Октябрь», «Дружба народов», «Новое Литературное обозрение». Дебютный роман «В Советском Союзе не было аддерола» вызвал горячие споры и попал в лонг-листы премий «Национальный бестселлер» и «Большая книга».Героиня романа – молодая женщина родом из СССР, докторант Гарварда, – участвует в «эксперименте века» по программированию личности.
Действие книги известного болгарского прозаика Кирилла Апостолова развивается неторопливо, многопланово. Внимание автора сосредоточено на воссоздании жизни Болгарии шестидесятых годов, когда и в нашей стране, и в братских странах, строящих социализм, наметились черты перестройки.Проблемы, исследуемые писателем, актуальны и сейчас: это и способы управления социалистическим хозяйством, и роль председателя в сельском трудовом коллективе, и поиски нового подхода к решению нравственных проблем.Природа в произведениях К. Апостолова — не пейзажный фон, а та материя, из которой произрастают люди, из которой они черпают силу и красоту.