А наутро радость - [80]
– И поэтому ты обязана быть для него всем.
– О, Карл, перестань! – Она не отняла руки и переплела его пальцы со своими. – Может быть, «нравится» – неправильное слово для того чувства, которое я к нему питаю. Это сострадание. – Анни улыбнулась, вспомнив, как написала «со-старание» в своей работе о «Бэббите». – Да, у меня к нему сострадание.
– Я этого не понимаю, – пробормотал Карл.
Они прошли еще один квартал, прежде чем он снова заговорил:
– Значит, он тебе нравится, потому что ты можешь жалеть его и смотреть свысока? Как это похоже на женщин!
– Нет, нет! Сострадание – это не жалость к человеку. И это вовсе не значит смотреть сквозь пальцы на плохие поступки этого человека. Сострадание означает, что ты понимаешь людей. Скажем, можно понимать человека, и при этом он не обязательно должен тебе нравиться. Я знаю, что имею в виду, но не могу подобрать правильные слова.
– Ты могла бы выразить все это одним словом: «терпимость».
Анни нахмурилась:
– Но мне не нравится слово «терпимость». Это слово означает, что ты смотришь на человека свысока. – Она остановилась и с подозрением взглянула на Карла: – Все в одном слове! Почему ты смеешься надо мной?
– Я не смеюсь. Мне казалось, что я помогаю тебе. Ведь ты просила исправлять твои ошибки.
– Но я не делала ошибок.
– О, Анни, давай прекратим. Я мог бы сказать, что мне жаль, но ты бы не приняла моих извинений. Ты бы сказала что-нибудь вроде: «„Жаль“ – это удобное слово. Это как ластик, которым можно все стереть».
– А разве не так?
– Сдаюсь! Я признаю, что вел себя как дурак. Этот проклятый эпизод яйца выеденного не стоит. А ты так и не купила свой паслён сладко-горький. Ладно, я зайду туда завтра, куплю твой паслён и поговорю с ним, как с любым другим мужчиной. Хорошо?
– Нет, Карл. Лучше ненавидеть его, чем покровительствовать.
– Но твой паслён?
– Я не хочу его. Он мне больше не нравится.
Последовала еще одна долгая пауза. Наконец Карл сказал:
– Я слишком быстро иду?
– Нет.
– Анни, не вешай нос! Ребенок скоро появится на свет, и ему вовсе не захочется встретиться с печальной мамой.
«Да, ребенок. Наверно, Бог меня не любит. За все, что я получаю, Он что-нибудь отбирает».
Они остановились у аптеки-кафе, в которой продавались соки и мороженое. Карл обнял Анни за талию и стер с ее лица слезы.
– Убери свою руку, Карл. Люди на нас смотрят.
– Какое нам до них дело? Вспомни, как ты целовала меня на Сорок второй улице, на глазах у огромной толпы!
– Это было сто лет назад!
У него появилась идея.
– Послушай-ка! Как ты смотришь на то, чтобы зайти в аптеку и потратить немного денег на банановый сплит?
– О, с удовольствием. Я не ела его с прошлого Рождества.
Анни заказала банановый сплит. К ее удивлению, Карл заказал себе то же самое.
– О, Карл, я удивлена! Я думала, ты терпеть его не можешь.
– Да, терпеть не могу.
– Тогда почему…
– Епитимья… Умерщвление плоти… Съесть в наказание жабу. Что-то в этом роде.
– Ты вовсе не должен это делать, Карл. Отмени заказ, пока его не выполнили.
Карл заказал вместо сплита колу. Он наблюдал, как Анни ест банановый сплит. Она ела очень медленно, без восторженных восклицаний.
– Вкусно? – спросил он.
Она положила ложечку.
– Как странно! – сказала она. – Кажется, он мне больше не нравится. Может быть, я старею? Старые люди не любят…
– Вздор! Просто ты выдохлась из-за своей маленькой лекции о сострадании. – Он взял ложечку и вложил в руку Анни.
«Сострадание, – подумала она. – Это означает, что ты понимаешь человека, даже если он тебе не нравится. А это срабатывает? В книгах – да, возможно. Но в реальной жизни? Например, мать Карла. Она не нравится мне, но я ее понимаю. Так же, как я, она носила ребенка. И у нее были такие же мечты… Да, я испытываю к ней сострадание. И к моей матери тоже. И к Бев Картер. Но как насчет моего отчима? Он свинья – и тут нечего понимать. У меня нет сострадания к свинье. Значит, в моем понимании сострадания есть изъян.
А когда я стану старше, мои взгляды изменятся? И в тех вещах, которые я сейчас считаю правильными, обнаружится изъян? Наверно, это и значит стареть? Ты сознаешь, какой дурой была в молодости?»
– Я не хочу стареть, – сказала Анни вслух.
– А кто хочет? – бодро произнес Карл. – И что же навело тебя на эту мысль?
Она оттолкнула тарелку.
– Карл? – У нее был умоляющий тон.
– Ладно! – сказал он. – Тебе не обязательно доедать, если не хочешь. – Он огляделся и встретился взглядом с парнем за стойкой. – Можно счет? – попросил он.
21
Краска скоро высохла, но на детской коляске осталось много мест, где она не пристала. Поскольку это была краска для дерева, она не очень хорошо ложилась на металл, а тем более на ржавый металл. За исключением колес, которые были в хорошем состоянии, коляска годилась разве что для свалки. Анни назвала эту коляску паданцем, так как она стоила всего два доллара пятьдесят центов. Карла удивляло, что Анни позволила так себя одурачить. Ей следовало быть умнее. Он притащил коляску на кухню.
– Не могу сказать ничего хорошего о покраске, – сказал он. – И об этой коляске также.
– Сойдет, – резко произнесла Анни.
– В Бруклине ребятишки заплатили бы двадцать пять центов за такую коляску. За колеса. Использовали бы их для самокатов.
Фрэнси Нолан видит мир не таким, как другие, – она подмечает хорошее и плохое, знает, что жизнь полна несправедливости, но при этом полна добрых людей. Она каждый день ходит в библиотеку за новой книгой и читает ее, сидя на пожарном балконе в тени огромного дерева. И почти все считают ее странноватой. Семья Фрэнси живет в бедняцком районе Бруклина, и все соседи знают, что без драм у Ноланов не обходится. Отец, Джонни, невероятный красавец, сын ирландских эмигрантов, работает поющим официантом и часто выпивает, поэтому матери, Кэти, приходится работать за двоих, чтобы прокормить семью.
В детстве Маргарет Роуз Мур, девчушку, рожденную в семье ирландских эмигрантов в Бруклине, прозвали Милочкой Мэгги за ее непоседливый и веселый нрав. Но жизнь не пощадила Мэгги — в шестнадцать в двери постучалась беда, и ей пришлось бросить школу и целиком посвятить себя дому, отцу и новорожденному брату. Когда же наконец Мэгги встретила Клода, любовь всей своей жизни, он оказался совсем не из тех, с кем просто стать счастливой. Однако Милочка Мэгги всегда черпала силы в том, чтобы быть полезной другим, поэтому она, подобно стойкой тростинке на ветру, ни за что не сдастся под ударами судьбы.
Классический сюжет Гёте перенесён в современные Пленцдорфу условия ГДР. «Новые страдания» написаны в монтажной композиции с использованием жаргона молодёжи 70-х годов ХХ века. Премьера пьесы состоялась в 1972 году в Галле.
Э. М. Форстер (1879–1970) в своих романах и рассказах изображает эгоцентризм и антигуманизм высших классов английского общества на рубеже XIX–XX вв.Положительное начало Форстер искал в отрицании буржуазной цивилизации, в гармоническом соединении человека с природой.Содержание:• Куда боятся ступить ангелы• Рассказы— Небесный омнибус— Иное царство— Дорога из Колона— По ту сторону изгороди— Координация— Сирена— Вечное мгновение• Эссе— Заметки об английском характере— Вирджиния Вульф— Вольтер и Фридрих Великий— Проситель— Элиза в Египте— Аспекты романа.
Психологический роман Карсон Маккалерс «Сердце — одинокий охотник», в центре которого сложные проблемы человеческих взаимоотношений в современной Америке, где царит атмосфера отчужденности и непонимания.Джон Сингер — молодой, симпатичный и очень добрый человек — страшно одинок из-за своей глухонемоты. Единственного близкого ему человека, толстяка и сладкоежку-клептомана Спироса Антонапулоса, из-за его постоянно мелкого воровства упекают в психушку. И тогда Джон перебирается в небольшой городок поближе к клинике.
«Нарушенный завет» повествует о тщательно скрываемой язве японского общества — о существовании касты «отверженных», париев-«эта».
Другие переводы Ольги Палны с разных языков можно найти на страничке www.olgapalna.com.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Что делает нас такими, какие мы есть? Окружение? Но если оно тебе совсем не нравится, можно ли из него вырваться? Что для этого требуется? Чикаго, бедный иммигрантский район, конец ХХ века. Эсперанса стыдится дома на Манго-стрит, в котором живет со своей огромной шумной семьей, она мечтает скорее вырасти, сбежать из родного города и стать писательницей. Эсперанса наблюдает за соседями: их жизнь очень трудна, но они каким-то чудом умудряются быть счастливыми. Хотя в этом нет ничего странного, нищета – это ничто, если ты силен духом, не поддаешься грусти, стремишься к свободе и верен мечтам.