А этот пусть живет... - [15]

— Погоди, — остановил его руку Окунь. — А зачем ты вообще их туда вызывал?

— Ну, когда бы признание из Финка выбил, то рассчитывал за бабками с пацанами ехать. Сумма-то, наверно, немалая. Как же без боевого охранения?

Окунь погрузился в размышления. Потом взял с соседнего стола ноутбук и, перебирая пальцами по клавиатуре, спросил:

— Тот белобрысый из «Центуриона» как-нибудь представился?

— Не помню, — почесал в затылке бригадир.

— Но ты ведь, когда в их контору приехал, сказал охране, с кем у тебя встреча? Так?

— Не-а. Я назвал свою фамилию, охранник посмотрел по списку, а другой пацан проводил меня в кабинет.

— Номер кабинета?

— Не было там никакого номера.

— Ну а этаж-то запомнил?

— Второй, — радостно объявил бригадир: хоть чем-то, но он помог Советнику.

— Подойди сюда, — сказал Окунь, вздохнув.

Гангут поднялся и встал у него за плечом.

— Смотри на фотографии. Если узнаешь кого из них, скажи.

Перед бригадиром на экране ноутбука одна за другой возникли с десяток фотографий, но все лица оказались ему незнакомы.

Советник задумчиво почесал нос.

— Ну, ладно. Может, это и неважно. А кто у твоих пацанов за старшего? Куцый? — вдруг спросил он.

— Ага.

— Звони ему. Узнай на месте ли они, скажи, что скоро подъедешь. И все, больше ничего не говори. — Советник пошел в другую комнату и через пару минут вернулся, уже в джинсах и легком шелковом пиджачке. — Ну?

— Куцый базарит, пацаны уже выехали, а сам он со своей тачкой забарахлившей завозился, сейчас только двинулся.

— Тогда вперед, — решительно сказал Окунь. — Оружие у тебя с собой?

— Конечно. — Бригадир похлопал по карману пиджака.

— Отлично. Ты на колесах?

Браток замялся.

— Ах, ну да. — Хозяин квартиры слегка улыбнулся. — Что ж, придется седлать своего «мерина». Не тот это, конечно, конь для сельских дорог, да что поделаешь.

Сидя за рулем серебристого «Мерседеса», Окунь молча прокручивал в уме создавшуюся ситуацию.

Гангут, с уважением относившийся к мыслительным способностям Советника, старался ему не мешать, но, поерзав несколько минут на сиденье, не выдержал и задал все же наболевший вопрос:

— А зачем мы в Арканово едем?

— Колоть твоих братков будем, — услышал он спокойный ответ.

— Ты думаешь, это они Финка вызволили? — растерялся бригадир. — Пацаны-то очень надежные…

— Больше, кроме твоих надежных пацанов, освободить кассира никто не мог. Ведь только они знали, что Финк в твоем гараже? Так?

— Так, — удрученно кивнул бригадир: о возможном предательстве собственных братков он как-то не подумал.

— Имеется только один вопрос: вытряхнули они из Финка все балаковские денежки или удовлетворились отступными.

Гангут тяжко вздохнул: ему совсем не нравилась категорическая уверенность Советника, что его пацаны способны на такую подлость. И он попробовал их защитить:

— Ты знаешь, Окунь, а гараж-то мой чисто открыт, без взлома. Профессионал работал. А мои-то — всего лишь боевики. Они ключом в замочную скважину собственной квартиры не всегда попадают, — повторил он услышанную как-то шутку Прохора.

— Значит, наняли кого-то, только и всего, — равнодушно заключил Советник и снова погрузился в раздумья.

Вконец расстроенный бригадир более его не беспокоил.

Съехали с Минского шоссе, и почти на подъезде к Арканово их остановил гаишник.

Советник с места не встал и молча сунул в окошко права и техпаспорт, в котором находилась сторублевая купюра. Вся эта пантомима должна была означать следующее: гаишнику суетиться не стоит — с документами и машиной все в порядке, ему платят просто за то, чтобы он побыстрее от них отвязался.

Постовой правильно понял Советника, и они продолжили путь.

— Так ты говоришь, Финк просил о встрече с Прохором, когда ты его бить начал? — довольно неожиданным вопросом нарушил молчание Окунь.

— Ну да, байду гнал, — нервно покосился бригадир на Советника: ему показалось, что тот опять выдаст какую-нибудь гадость.

Так оно и произошло.

— Почему байду? Не скажи. А может быть, он действительно хотел встречи с Прохором, — меланхолично предположил Советник. — Допустим, Финк не сбежал с общаком, а его самого похитили и пытались этот самый общак из него выбить. Ты же сам говорил, что он был вроде как сильно выпивши. Ну вот, его споили, наверняка подсыпав снотворное или наркоту, и оставили одного — наподобие того, как ты запер Финка в «ракушке», — и отошли по каким-то своим делам. Тут вы заявились, раэбудили его. Он обрадовался вам как своим спасителям, а ты ему сразу хрясь кастетом по морде.

У совершенно обалдевшего от такой версии бригадира даже на время возникли затруднения с дыханием.

— Да разве… кто посмеет… на балаковских… Не может того быть, — едва проговорил он несколько слов.

— Почему же? Общака-то так или иначе нет. Значит, кто-то все же посмел — Финк или похитители Финка.

— А как же тогда «Центурион» об этом пронюхал?

— Ну, данный вопрос встает в любом случае. Но если кассира повязали, то стуканул кто-то из похитителей. «Шестерка» какая-нибудь захотела заработать на свой конкретный карман.

Сам Окунь не слишком-то верил в излагаемую им гипотезу хотя бы потому, что Финк исчез именно тогда, когда с него потребовали предоставить наличность. Советник просто пытался окончательно сломать бригадира, продемонстрировать, сколько тот всего напортачил, и показать Гангуту, что теперь ему надеяться на снисхождение Прохора не приходится, теперь он целиком и полностью во власти Окуня и зависит от его доброй воли.