А если это был Он? - [22]

— Они невинны, — говорил он. — Если они стали жертвой зла, то потому, что не умеют защищаться. А защищаться не умеют потому, что не умеют читать.

Какая-то женщина с отчаянием и вызовом бросила ему на руки четырехлетнего ребенка, почти скелетик, в котором едва угадывалось дыхание жизни.

— Выйди, — сказал он матери. — Выйдите все. Вернетесь вечером.

Вечером в саду собралась толпа. Каждый хотел видеть, вылечил ли наби мальчика. Они обнаружили их обоих сидящими друг против друга за игрой в шахматы. Шепот прокатился, словно волна. Ребенок посмотрел на свою мать, на людей, теснившихся за ее спиной. Потом улыбнулся.

Оторопевшая мать икнула.

Ребенок встал, взял руку Эманаллы, поцеловал и сказал матери:

— Пошли домой, я есть хочу.

Восторг толпы выплеснулся на улицу и наделал много шума.

К Эманалле привели женщину, совершенно скрюченную ревматизмом. Лишь палка, на которую она опиралась, не давала ей покатиться кубарем вперед. Ей видны были только ноги наби.

— Верь во всемогущество Божие, — сказал он ей. — То, что Он позволил согнуть, Он может и выпрямить.

Из бесформенной массы просочился какой-то невнятный звук.

Он положил руку ей на спину. Женщина вскрикнула:

— Жжет!

Он взял ее за плечи и распрямил. Она страшно застонала и уставилась на своего благодетеля вытаращенными глазами. Потом простерла к нему руки, не в состоянии вымолвить ни слова. Слезы залили ее лицо, она упала перед наби на колени и стала целовать ему ноги.

Как и всякий раз, раздались крики, заполнив собой, казалось, все небо.

— Никогда не забывайте, — сказал Эманалла, — что это сделал Бог.

И женщине:

— Ступай, неси людям слово Божье — таким, каким Господь внушил его пророку.

Наби выглядел ужасно усталым. Но ему по-прежнему приводили людей для исцеления.

Через месяц после съезда он попросил министра внутренних дел, у которого все так и проживал, чтобы тот собрал узкий круг мавлан.

— Пусть вас будет не больше дюжины, — посоветовал он.

Он не хотел ни прессы, ни телевидения, только давшего присягу писаря, чтобы записать его слова. Министр решил, что собрание состоится в саду дома. Созванные расселись на скамьях в увитой зеленью беседке. Ветерок доносил аромат гардений. Появился Эманалла, приветствовал каждого и спросил его имя.

— Моя миссия скоро завершится, — сказал он. — Мне надо вам кое-что сказать. Первое: вам нужен глава, и, по моему мнению, было бы разумно, чтобы им стал человек зрелый, имеющий опыт власти. Я предлагаю вам президента этой страны. Он должен будет принять титул Повелителя правоверных, что укрепит его авторитет. Затем вам придется устранить великую несправедливость, разделяющую бедных и богатых, в вашей стране да и в других мусульманских странах. Не забывайте слова пророка от имени Господа милосердного: «Помните, что вы должны пятую часть добычи Богу, сиротам и беднякам». Эта страна полна бедняков, а богачи, которых душит их тучность, отдают лишь ничтожную долю своих доходов. Скажите им, что они попадут на небо лишь в тот день, когда верблюд пройдет сквозь игольное ушко.

Первое предложение явно воодушевило слушателей. Хотя они и восприняли его ошеломленно. Титул Повелителя правоверных был высочайшим в истории ислама. Не носил ли его сам легендарный Гарун аль-Рашид, халиф Багдадский? Но он изрядно потускнел при последнем носителе, турецком султане. Годится ли президент для этой высокой чести? Сможет ли он восстановить это звание во всем его блеске?

— Поверьте мне, — ответил Эманалла, — только к лучшему, если этот духовный титул будет принят человеком, который обладает также и мирской властью.

Они склонились перед его решением. Осуществить же второе предложение было, на их взгляд, гораздо сложнее.

— Если он захочет — а он обязательно захочет, — Повелитель правоверных сможет добиться и этого, — ответил наби.

Через час тринадцать человек, включая Эманаллу, явились в президентский дворец, чтобы известить главу страны о пожалованном ему звании.

Тот был сражен.

— Достоин ли я подобной чести? — спросил он наконец.

— Сам титул, который ты будешь носить, сделает тебя достойным его, — ответил Эманалла.

— Но чего будет стоить моя власть в сравнении с твоей?

— Я не вечно буду здесь, Повелитель, — ответил Эманалла с улыбкой.

— Ты хочешь покинуть нас? — спросил тот встревоженно.

— Негоже мне затенять тебя. Провозгласи дарованный тебе титул, когда я уйду. Это успокоит тех, кто решит, будто я их покинул.

И все, к своему глубокому изумлению, увидели, как президент Пакистана, грозный Омар Абд эль-Фаттах, опустился на колени и облобызал руку этого человека.

На следующий день двенадцать мавлан обсуждали в присутствии Эманаллы проблемы, удручающие мусульманские страны. Потом один из них спросил:

— Учитель, наши братья из Ирака и Афганистана склонились перед небесным посланием, которое ты им принес. Но все же они спрашивают, как им избавиться от чужаков, которые вооруженной силой захватили их страны и пытаются навязать им свои законы.

Он понял, о чем тот говорит.

— Эти чужестранцы богаты и могущественны, — ответил Эманалла. — Глупо нападать на льва, если не можешь его убить. Так что пусть наши братья переймут от них лишь то, что может быть им полезно. В том же, что противоречит слову пророка и не подходит им, пусть притворяются глухими. И пусть прибегают к насилию лишь в ответ на насилие. Если незваному гостю, вторгшемуся в ваш дом, не дают ни еды, ни питья, если ему отказывают в ночлеге и не слышат его, он падет духом. Так и эти чужестранцы падут духом, если их перестанут слышать. Это не потребует человеческих жертв, всего лишь немного терпения.