А если это был Он? - [21]
Правда, «Оссерваторе романо» дала лишь заметку на третьей полосе о стычке экспертов по поводу видеозаписей выступления наби, взволновавшего «определенные круги» мусульманской Азии.
12
Исламабад стал средоточием мира.
Четыре фетвы были обнародованы религиозными лидерами Пакистана, Ирана, Египта и Индонезии против террористов всех мастей, любого наименования и находившихся где угодно, которые несли смерть невинным людям якобы во имя ислама. Это было равнозначно смертному приговору, вынесенному и приведенному в исполнение духовными властями.
Мировое общественное мнение было озадачено: исламское духовенство осуждает террористов!
Москва, на долгие годы увязшая в чеченском кризисе, тем не менее и тут нашла повод для недовольства: ведь она оказалась обязана этим перемирием чуду исламской веры — почти оксюморон, повергший Патриарха Мефодия в крайнюю растерянность. Он даже отказался дать интервью российским телеканалам, пожелавшим узнать, могут ли чудеса твориться и в других, не христианских религиях.
Но факт был налицо: произошло чудо.
Телевизионные каналы, заполучившие кадры, переданные в зал для прессы Национального собрания в Исламабаде, распространили их по всему миру. Несколько дней скептицизм и обвинения в мошенничестве еще удерживали мировое мнение в неудобном колебании. Но стычка между CNN и ЦРУ моментально положила ему конец. Поскольку записи оказались подлинными, столь же подлинным было признано и чудо на пленарной ассамблее в Исламабаде.
А стало быть, наби Эманалла — точно Божий посланец.
Потрясение было всепланетным. Арабские монархии первыми испытали шок. Благотворительные организации, давно подозревавшиеся в поддержке террористических групп во всем мире, были отданы под надзор нового министерства, которому поручалось контролировать подлинное использование средств.
А потом и сами руководители этих групп были выданы законопослушными мусульманами либо из уважения к фетвам, либо из страха быть побитыми камнями — наказания, грозившего отступникам. Некоторые были схвачены полицией тех стран, где они находились, другие пустились в бега. В большинстве своем они предпочли сдаться правосудию там, где отменили смертную казнь, ибо пойманным в родных краях рубили головы.
Появилась надежда, что все страны планеты, в особенности те, которые чаще других подвергались террористическим актам, возрадуются. Однако, как и в Москве, все было наоборот. Озабоченность глав государств становилась все более заметной, несмотря на фальшиво спокойные речи, которые они произносили публично. И причину незачем было далеко искать: ислам приобретал нравственный авторитет, возобладавший даже над авторитетом ООН, поскольку оказался более действенным. Что же касается держав, владеющих атомным оружием, то теперь в глазах мирового сообщества за ними закрепилась репутация воинствующих нечестивцев.
Ведь Эманалла высказался на этот счет вполне недвусмысленно: «Убить миллион мирных жителей, у которых нет даже оружия, значит бросить вызов Божьей воле. Это все равно, что распространять чуму».
Само собой разумеется, что первыми в этом ряду молчаливо считались Соединенные Штаты.
«Is the age of Islamic terrorism over?»[22] — под таким заголовком вышла «Нью-Йорк таймс», резюмируя озадаченность американского и мирового общественного мнения. По-настоящему никому не удавалось поверить в окончание длившегося десятилетиями кошмара. Моральный долг отказаться от оружия массового поражения, того самого, которое американцы напрасно искали в Ираке, вызывал на Западе все более бурные споры.
«То, что хорошо для мусульман, не обязательно столь же хорошо для прочих верующих, — подвел итог президент Соединенных Штатов. Эта хитроумная риторическая увертка на самом деле была шита белыми нитками. — Конечно, все мы поздравляем себя с тем, что ислам отвергает своих экстремистов и использование насилия. Но Америка всегда была Божьей землей, и мы никогда не прибегали к терроризму, который религиозные власти ислама осуждают сегодня после, увы, стольких жертв».
Конечно, опять поставили под сомнение и самого наби Эманаллу; не впрямую, но с помощью изощренных, если не коварных, вопросов. Откуда взялся этот человек? Какова его история? Есть ли у него братья, сестры, жена, дети? Не странно ли, что ни один его родственник, ни один друг детства не заявил: «Я его знаю!» Почему он отказывается отвечать на вопросы о себе? А ведь нет в мире такого печатного органа или телевизионного канала, который не заплатил бы целое состояние за интервью с ним. Но все просьбы, обращенные к высшему духовному авторитету ислама в Исламабаде, остались без ответа. Точнее, ответ был всегда один и тот же: наби Эманалла не ищет известности, он всего лишь напоминает верующим слова пророка и не собирается извлекать из этого ни выгоду, ни власть. Он лишь скромный служитель Всевышнего.
Тем не менее в сад дома, где остановился Эманалла, каждый день доставляли больных. Люди без колебаний добирались из Карачи или Лахора, только чтобы увидеть или услышать его. В первую очередь он принимал детей.
