A Choriambic Progression - [48]

— Нет, Поттер. Ни в этом мире, ни в загробном, ни в параллельном, нигде и никогда. А теперь не будете ли вы так добры перейти к делу?

Гарри так и сделал. Он очистил рану, и аккуратно соединил ее края кусочками пластыря, а потом закрыл свежей марлей. Гарри старался сосредоточиться на ране, и не думать о человеке, страдающем от нее, но когда он, пристраивая последний кусок пластыря, уперся большим пальцем Снейпу в висок, его вдруг поразило, насколько мягкими и шелковистыми оказались волосы профессора. Не успев даже подумать, он наклонился и поцеловал его туда.

Снейп не отшатнулся, но заметно напрягся.

— Не надо.

У Гарри запылали щеки.

— Нет? Ладно… а что тогда можно?

Снейп не смотрел на него, но было видно, как подрагивает его подбородок.

— Ничего.

— Ладно. — Гарри повернулся лицом к двери, и замер, выжидая, потому что понимал, что не сможет уйти, оставив все как есть. Не сейчас. — Тогда… вы можете сделать… что-нибудь. Все, что угодно. Если хотите.

Снейп обернулся и посмотрел на него, и Гарри хватило трех секунд, чтобы залиться краской с головы до ног, а по телу прошла легкая дрожь — только лишь от этого.

— Если хочу? — переспросил Снейп.

— Пожалуйста, — Гарри с трудом заставил себя не отрывать руки от стола, хотя ему очень хотелось запустить их Снейпу в волосы, притянуть его к себе и…

— Тому, кто заключил сделку c дьяволом, не стоит удивляться, оставшись с пустыми карманами, — пробормотал Снейп, а Гарри стало очень интересно, сколько же профессор успел выпить.

— Я… я не понял, что вы хотите сказать, — признался он.

В глазах у Снейпа появился странный блеск.

— Да? Тогда будем надеяться, что никогда и не поймете, — произнес он, а потом медленно, очень медленно, наклонился вперед и обхватил ладонями лицо Гарри — несмотря на то, что щеки мальчика давно пылали, прикосновение было теплым. Гарри закрыл глаза.

У губ Снейпа был привкус виски, и казалось, что так и должно быть, потому что уже от первого поцелуя Гарри и сам опьянел, у него кружилась голова, он задыхался, и… надо же, что с человеком может делать обычный поцелуй. Когда язык Снейпа касался его языка, Гарри чувствовал, как внутри у него что-то вспыхивает, словно маленькое солнце, заставляет его таять, медленно растворяться в ощущениях, и кажется, сам он уже никогда не в состоянии будет сдвинуться с места.

Когда руки Снейпа слегка наклонили его голову, когда губы Снейпа стали еще настойчивее, Гарри, к смущению своему, простонал вслух. Но Снейп, похоже, не обратил на это внимания, так что Гарри больше не сдерживался, когда в него впивались эти губы. Очень быстро оказалось, что он возбужден настолько, что сидеть наклонившись стало больно. А Снейп явно заметит, если он вдруг свалится со стула.

Гарри представления не имел, догадался ли Снейп о его затруднениях, но когда он заерзал, руки профессора спустились к плечам мальчика, помогая подняться. Помощь была весьма кстати, потому как Гарри был вовсе не уверен, сможет ли встать на ноги самостоятельно. Теперь уверенные руки обхватили его, и он прижался к теплому телу, и ему было так хорошо, что даже было наплевать на то, что он буквально уткнулся своим членом Снейпу в бедро.

Снейп потихоньку подталкивал его к кровати — шаг, поцелуй, еще шаг, снова поцелуй — и у Гарри мутилось в голове, он не помнил, как лег, его трясло как в лихорадке и было трудно дышать. Едва понимая что делает — все было словно в тумане — Гарри вцепился Снейпу в плечи, стараясь не упасть с уплывающей из-под него кровати, потом неловко нащупал воротник и негнущимися пальцами коснулся пуговиц.

Снейп отстранился от него, и у Гарри перехватило дыхание от того, каким неожиданно холодным показался воздух на губах. Хватка в волосах исчезла, и Снейп перехватил гаррины руки у своего горла.

— Не надо.

Гарри уставился в темные глаза, но не смог ничего прочитать в них.

— Но я… я не знаю, что мне делать…

Снейп нахмурился.

— Мне казалось, что мы уже обо всем договорились. Не надо ничего делать.

Гарри сглотнул и облизал губу.

— То есть… я что, должен просто лежать?

— Вовсе нет, — спокойно ответил Снейп. — Ты можешь уйти, если пожелаешь. — Он выпрямился, приятное давление, вжимающее Гарри в матрас, исчезло, и у мальчика вырвался бессвязный, но несомненно протестующий звук.

— Нет?

— Нет… пожалуйста, — пробормотал он, беспомощно выгибаясь навстречу Снейпу. — Я не буду, не буду. Это просто… трудно.

Снейп поднял бровь.

— Да что ты? — Он слегка наклонился, взял Гарри за руки, и завел их мальчику за голову, прижав скрещенные запястья одной рукой к подушке. — А так легче?

Гарри попытался что-то сказать, но кроме сдавленного выдоха ничего не получилось. Он кивнул.

Снейп внимательно посмотрел ему в глаза, и Гарри вдруг почувствовал себя голым, беззащитным и разрывающимся между смущением, желанием и чем-то еще, непонятным, глубоко запрятанным, но всплывшим теперь, когда рука Снейпа крепко удерживала его запястья. Что бы там Снейп ни рассчитывал увидеть у Гарри в глазах, он должно быть нашел, что хотел, потому что склонился и снова завладел губами мальчика, но на сей раз его прикосновения были настолько легкими, настолько осторожными, что все внимание Гарри тут же переключилось именно на них, на ожидание каждого нового мягкого движения, каждого легкого касания кончика языка. Казалось, Гарри от кончиков пальцев на руках до самых пяток превратился в одну сплошную чувствительную точку, изнывающую от боли, облегчить которую могли только поцелуи, которые медленно сводили его с ума.