990 000 евро - [19]

Я вернулся в кабинет, оставив газету на столе – мне не хотелось создавать у Николь впечатление, что с нами опасно иметь дело.

Николь ровно и недвижимо сидела за столом, рядом устроился вальяжный Ганс, сжимая в грязных руках одновременно вилку, нож и ложку, и все это было ожидаемо, но потом раздался стук в дверь, и я как-то сразу заранее насторожился – ведь официанты здесь входили без стука.

Ганс, охранничек, только лениво повернул на шум голову, занятый какими-то своими простыми мыслями.

Дверь распахнулась, и в проеме показались трое представительных мужчин в костюмах, с лацканами, увешанными разноцветными орденами и неизвестными мне, зато очень яркими знаками отличия.

Один из гостей, седой полный мужчина с дорогим кожаным портфелем в руке, встал возле нашего стола и негромко, но очень проникновенно сказал:

– Господа, от имени правительства Российской Федерации я уполномочен сделать важное заявление.

У меня захолонуло сердце, но потом я пригляделся и понял, что это, конечно, были не менты. Больше всего эти люди напоминали гаишников – на их лицах была такая же смесь превосходства, презрения и тщательно скрываемого страха разоблачения, как и у наших уличных торговцев полосатыми палками.

Я сделал строгое лицо, подошел к первому, пожилому визитеру, на расстояние шага и мысленно схватил его за воротник. В казарме, к примеру, подобный психотренинг заставлял салабонов без возражений мыть полы от заката до подъема.

Мужик, однако, стоял недвижимо, и я сосредоточился, теперь уже в подробностях представляя, как бью его в пах левой ногой и добавляю правой. Когда делаешь это правильно, человек действительно пугается, а потому отшатывается, прикрываясь руками.

Но этот мужик опять не дрогнул, и я с любопытством взглянул ему в лицо.

Он поймал мой взгляд и с готовностью отрапортовал:

– Василий Захерящер, председатель Всероссийского национального общества садоводов-любителей, почетный академик МАХАОН, советник президента по национальным вопросам, член партии «Единая Россия» с 1999 года…

Тут я совершенно рефлекторно дернулся и правая рука, описав короткую дугу, пошла сжатой кистью в челюсть партийного садовода. Я успел отвести ее в последний момент, сам не ожидая от себя такой реакции.

Садовод пружинисто отскочил назад, зацепился было за стул, но устоял на ногах. Его соседи, моложавые мужчины в темных костюмах, тоже отпрыгнули к дверям кабинета, суетливо прикрываясь руками, но их предводитель быстро вытер ладонью вспотевшее лицо и без тени укоризны продолжил как ни в чем не бывало:

– Господа, позвольте сказать пару слов. Ваш бизнес в опасности! Но мы можем помочь – у нас отличные связи. Правительство Российской Федерации доверило всем нам великую честь принять эстафету экономического процветания и солидарности иерархически высшего по отношению к нему управления, в ходе которого структуры заблаговременно развертываются в среде, проводящей информацию, но не видны с того иерархического уровня, в котором развернуты сверху. Наши специалисты помогут вам сопоставить личные экономические интересы с государственными, ко всеобщему удовлетворению всех заинтересованных сторон, включая ФСБ, МВД и Совет Безопасности…

Он указал морщинистой, но еще крепкой рукой на обоих соратников, и те снова замерли по стойке смирно, напряженно кося в мою сторону красными с недосыпа или перепоя глазками, такие одинаковые в своей невзрачности, что, доведись мне увидеть их снова, я бы точно ни одного не признал.

Впрочем, в словах главного садовода и даже в его жестах сквозила такая непоколебимая уверенность в своей правоте, что я едва не поверил в нее и едва не устыдился своего агрессивного ее неприятия.

Но потом в кабинете снова распахнулись двери, вокруг начали суетиться официанты, послышались негромкие команды метра, и тут же порвалась тонкая паутина лжи, которую плел этот придворный садовод со своими партийными прихвостнями.

Все же, по-хорошему, для подобных разводок требуется особый антураж и хотя бы минут двадцать чистого времени, а когда у тебя три раза подряд спрашивают, пьешь ты кофе с сахаром или водку без содовой, достучаться до клиента чисто вербальными штучками вроде НЛП невозможно – потому что клиент элементарно отвлекается на более важные вещи.

Треск лопнувшей паутины лжи услышал даже метр – он вдруг оторвался от руководства официантами и повернул ко мне свое круглое румяное лицо:

– Простите, на сколько персон будем готовить стол?

Николь ответила за меня, подняв голую руку к потолку и показав метру три ярко накрашенных ногтя. Метр подчеркнуто внимательно смотрел только на меня, и я так же акцентировано кивнул ему, показав три пальца.

Тут же вокруг незваных гостей началось сложное движение официантов, в ходе которого все посторонние оказались вдруг выдавлены за пределы кабинета. Дверь захлопнулась, но даже после этого из холла еще доносилось какое-то негромкое, но удивительно отчетливое бормотание про социальную ответственность бизнеса и перспективы нанотехнологических проектов в свете поляризации общественного мнения страны.

Точку поставила Николь, необычайно злобно выкрикнувшая со своего места: