7 способов соврать - [30]

– Мои глубочайшие извинения, – напыщенно произносит Оливия, вскидывая руки. – Однако давайте наконец-то поприветствуем выходные! Чудо свершилось! Спи не хочу. Марафон «Парки и зоны отдыха»[35]. И бесиво с приятными людьми. – Она награждает нас с Джуни обворожительной улыбкой.

– Ну да, с тобой побесишься, – усмехается Джуни. – Если ты капли в рот не берешь.

– Эй, подруга, я вполне могу веселиться, не упиваясь пивом. – Оливия делает глоток сока. – Итак, какие у нас планы?

– Не хотелось бы сбивать твой радостный настрой, – говорю я, – но в эти выходные никаких событий. Ноль. У сестры Дэна день рождения, однако, если он теперь персона нон-грата, ты вряд ли захочешь пойти к ней на вечеринку.

– Совсем ничего? – Оливия заметно сникает, кусая соломинку. – Черт. На прошлой неделе на бейсболе я болтала с одним суперсимпатичным парнем. Думала, может, «случайно» столкнусь с ним в эти выходные.

– А давайте потусуемся втроем? – предлагает Джунипер.

– О, отлично, – просияла Оливия.

– Я после обеда свободна, – докладываю я.

– Вообще-то после обеда я не могу, – говорит Оливия. Тряхнув головой, она устремляет взгляд вдаль. – У меня тайное свидание с одним джентльменом.

Я возмущена до предела. Боже, сколькими парнями она может жонглировать зараз? Никогда не слышала о таком понятии, как воздержание?

Я переплетаю пальцы, крепко сцепив ладони. Прекрати, Клэр. Она вправе ходить на свидания. Вправе делать, что хочет. Даже если к ее ногам падут восемьдесят парней, кому какое дело?

Я неторопливо кусаю яблоко, а Джунипер требует:

– Давай рассказывай.

– Так, с чего бы начать? Меня ждет невероятно романтичное рандеву. Мы будем готовить плакат для презентации по «Аду» Данте, – и Оливия кокетливо хлопает ресницами.

Я вздыхаю, чувствуя себя полной дурой. Это ж классное задание, а не свидание. Ну конечно. В тот день, когда Оливия, вместо того чтобы просто обжиматься с парнями на вечеринках, пойдет на настоящее свидание, наверно, солнце взорвется.

– Тогда давайте вечером? – предлагает Джуни. – Просто расслабимся. Кино посмотрим.

Вот-вот. Завтра вечером я занята, и уже сейчас знаю, как все будет. По мне, в отличие от Оливии, скучать никто не станет; они встретятся в субботу и отлично проведут вместе время, а мне наприсылают кучу фоток, отчего я почувствую себя посторонней, но я ничего не скажу, иначе это будет выглядеть так, будто я выпрашиваю милостыню.

– Вечером я не могу, – говорю я.

– Почему?

– У Грейс день рождения. Мы идем в ресторан.

– А после? – спрашивает Оливия. – Мы могли бы собраться, скажем, в половине десятого или в десять.

– В воскресенье у меня турнир, забыли? Вставать рано.

– Это все отговорки, Ломбарди, – отмахивается Оливия. – Я за тобой заеду. Возражения не принимаются.

– Я же серьезно. Мне вставать в шесть утра. – Я делаю большой глоток «Гаторейда»[36]. – Вы, конечно, можете заехать за мной, только придется мое безвольное тело запихивать на заднее сиденье машины Джуни.

Они смеются. Смех сменяется многозначительным молчанием, и я сознаю, что они ждут моего благословения – чтобы я разрешила им встретиться без меня. Я не хочу ничего говорить, но слова с моих губ слетают сами собой.

– Ладно, как хотите. Только не очень веселитесь без меня.

Клянусь, они обе просияли. Покусывая ногти, я утыкаюсь взглядом в свою тарелку. Джуни с Оливией вскоре заговорили о другом, а меня не покидают тревожные мысли. О молчании Джунипер. О тайных заигрываниях Дэна. О том, что я лишняя в нашем трио. Что касается субботы, я уже не могу отделаться от ощущения, что меня оставили за бортом.

Кэт Скотт

– Кэт, – обращается ко мне доктор Норман.

Я поднимаю голову, резко открываю глаза.

– Вы знаете ответ? – спрашивает Норман.

Это первые слова, которые я услышала на седьмом уроке. Вопроса на доске нет. Вряд ли я сумела бы ответить верно: химия – не мой конек. Но, зная вопрос, по крайней мере, не сморозила бы откровенную глупость.

Я смотрю на своего соседа по парте. Он отвечает мне сердитым взглядом: «Я тут ни при чем».

– М-м… – мычу я.

– Мисс Скотт, – вздыхает доктор Норман, – я очень рад, что сегодня вы почтили нас своим присутствием, но был бы вам еще больше благодарен, если б вы пребывали в сознании.

Поднимается смех. Я представляю, как смешки, точно стрелы, летят в меня, оставляя на коже крошечные ранки, удар за ударом.

– Кэт, – продолжает Норман, – я попрошу вас остаться после урока и привести в порядок лабораторное оборудование для учащихся по углубленной программе.

– У меня репетиция, – говорю я.

Доктор Норман награждает меня хищной улыбкой. Плохой знак. Он любит в наказание выставлять учеников на посмешище. Это наводит на мысль, что у него куча комплексов. Ведь какой человек сорока пяти лет с мало-мальски приличной самооценкой станет ловить кайф, высмеивая подростков?

– Репетиция? – повторяет он. – Забавно. На днях я разговаривал с Дейвом Гарсией, и он сказал, что на пятницу дал труппе выходной. Не могли бы вы попросить его пояснить, что он имел в виду? – Губы Нормана еще шире раздвигаются в улыбке, так что его белые резиновые щеки собираются в гармошку. – В противном случае вам придется остаться и заняться уборкой. Спасибо.