666. Рождение зверя - [16]

– Привет, мальчики! – Мандрова поздоровалась с молочными братьями. – Что-то ты, Кира, давненько не заглядывал, забыл нас совсем.

– Да вот, Риммочка, все по правительствам да по администрациям президента бегаю, – отшутился Потемкин.

– Ну и как там девочки?

– Девочки там, как и везде, – всё принцев ждут. Хотят большой и чистой любви. Но за неимением таковой согласны на маленькую и грязную.

– Какие же они глупенькие! А принцесса им не подойдет?

– А тебя что, нынче на девочек потянуло? – поддел ее Кирилл.

– Не так чтобы совсем потянуло, но потягивает время от времени, – мечтательно произнесла Римма.

– Tempora mutantur et nos mutamur in illis, – заметил Кирилл.

– А что это?

– Это латынь, милая. Времена меняются, и мы меняемся вместе с ними.

– Очень верное наблюдение, согласна с товарищами римлянцами, – сказала Мандрова. – Тем более, что здесь я уже всех более-менее сносных понадкусывала.

– O tempora, o mores![10] – воскликнул Потемкин. – Ладно, червячок, поищу тебе яблочки на других ветвях власти.

– Куда идешь? – встрял в их содержательный диалог Фильштейн.

– К себе, в новое здание. Потемкин, проводишь меня до кабинета, поболтаем?

Кириллу захотелось как-нибудь повежливей уклониться от этого маршрута.

– Римм, слушай, есть альтернативное предложение. Пойдем лучше посидим на свежем воздухе. В «Древний Китай», например.

– Ну, если ты приглашаешь, – Мандрова сделала акцент на слове «ты», – как же я могу отказать?

Потемкин попрощался с Филей и повел старую знакомую через холл первого этажа на Георгиевский. Толпы страждущих посетителей там уже не было. В пропитанном столичным смогом теплом июньском воздухе кружился тополиный пух. Мимо Малого манежа они выскочили дворами на Камергерский переулок. На углу с Большой Дмитровкой – рядом с тем местом, где Потемкин оставил машину, – располагался ресторан «Древний Китай» – довольно милое и даже, в некотором смысле, стильное заведение с раскосыми официантками из Бурятии, изображавшими китаянок. Кирилл и Мандрова сели на летней веранде. Помимо ассорти из салатов, Потемкин попросил миниатюрную девушку в черном шелковом халате с металлическим бэджиком «Янлинь» принести ему острую свинину по-сычуаньски, Римма заказала тигровые креветки с ананасом. Для души ей понадобились ликер и бананы в карамели, а Потемкин решил не менять коней на переправе и продолжил изучать вкусовую палитру Johnnie Walker.

Летним вечером, особенно в хорошую погоду, Камергерский представляет собой забавный променад. Многочисленные ресторанчики выносят столики на улицу и открывают веранды. Деловая, псевдоделовая и просто праздная публика прогуливается между ними, выбирая место, где бы скоротать время до начала работы ночных заведений. В отличие от Арбата, где шатается масса приезжих, здесь в основном все местные. Тому, кто вращается «в кругах», легко встретить знакомое лицо, и Потемкин периодически пересекался глазами с прохожими, дежурно натягивал улыбку и кивал им.

– Слушай, Кира, а ты помнишь Полосина? – неожиданно спросила Мандрова.

Разумеется, Потемкин хорошо знал Вячеслава Сергеевича Полосина. Когда они познакомились в конце восьмидесятых, Полосин был протоиереем – отцом Вячеславом. Он служил настоятелем прихода в Калужской области и писал богословские труды. В 1990 году его, наряду с несколькими другими священниками РПЦ, муллой и буддийским ламой, избрали народным депутатом РСФСР. В Верховном Совете отец Вячеслав вошел в новую номенклатуру – возглавил комитет по свободе совести, вероисповеданиям и делам религиозных организаций. После того как в девяносто третьем Верховный Совет в прямом смысле слова приказал долго жить, отец Вячеслав остался во власти – правда, сильно потерял в статусе. Уже в Госдуме он руководил группой экспертов при аналогичном комитете. В 1999 году православную общественность потрясла новость: отец Вячеслав уже больше не протоиерей, и даже не Вячеслав, а Али. Полосин поменял вероисповедание и перешел в магометанство. В интервью журналу «Мусульмане» Вячеслав-Али безжалостно потоптался на православной традиции, обратив внимание на то, что в христианстве присутствует уподобление бога-творца его творению – человеку, то есть антропоморфизм. Что касается самой церкви, то один из ее самых известных пастырей был не менее категоричен: «Уже века существуют посредники, отцы и учителя, которые, не будучи пророками, вещают от имени Бога, и эта практика настолько стала нормой в Церкви, что избежать ее мирянину стало чрезвычайно трудно, а в положении священнослужителя – невозможно». Вскоре Полосин издал книгу «Прямой путь к Богу», где подробно развернул эти тезисы. Али ушел из Госдумы, став исламским проповедником и советником главы Духовного управления мусульман европейской части России муфтия Равиля Гайнутдина. С тех пор Потемкин потерял его из виду. Поэтому вопрос Риммы его несколько озадачил.

– А что с ним-то еще случилось?

– Ничего такого. Просто я с ним встречалась недавно…

– Серьезно? – Кирилл сально посмотрел на депутану.

Взгляд его выражал понимание, хотя он не ожидал узнать, что отец Али тоже был в ее коллекции.

– Потемкин! – возмутилась Мандрова. – Ты о чем-нибудь другом думать можешь? Так, поболтать о том о сем… Знаешь, он говорил странные вещи. Все про какого-то Даджаля.