666. Рождение зверя - [18]

Мандрова от хохота чуть не свалилась под стол. Потемкин отхлебнул виски и закурил. Выскочившая из зала официантка проворно выставила на стол горячие блюда.

– Ой, спасибо, дорогой, рассмешил, – с трудом сказала Римма, промакивая слезы салфеткой. – Прям про меня.

Следуя принципу «когда я ем, я глух и нем», они помолчали некоторое время, увлеченно поглощая свои блюда. Потемкин отметил, что свинина у шеф-повара удалась. Судя по сосредоточенно-довольному лицу Риммы, креветки в этот вечер тоже не подкачали. Депутана выхватывала их по одной и смаковала, запивая ликером. В какой-то момент она положила палочки и откинулась на стуле, пристально разглядывая уплетающего совсем не халяльное жаркое Потемкина. Он вдруг почувствовал, как под столом пальцы ее ноги коснулись его щиколотки, поддели брючину и поползли вверх к коленке.

– Послушай, может, ко мне на дачу поедем? Смотри, какая погода хорошая… И вечер весь такой… романтичный… – с придыханием произнесла Римма.

Намерения депутаны были абсолютно прозрачны – от нее веяло похотью, как от бомжа помойкой.

– Мон шер! Если я правильно понял, там теперь муж твои груши околачивает… – замялся Потемкин, вытирая с подбородка соус.

– Так он у меня совсем домашний котик! Любит посмотреть. А может и сам поучаствовать. Если хочешь, возьми с собой какую-нибудь бабу без комплексов – сообразим на четверых. Мне же теперь девочки нравятся. М-м-м… Особенно если с большими сиськами. – Мандрова покосилась на собственный бюст.

Потемкин тоже машинально посмотрел вниз и увидел, что ножка Риммы теперь уперлась в сиденье стула у него между ног. Перебирая идеально ухоженными и отлакированными пальчиками, она уверенно продвигалась к его гениталиям.

– Лапуля, ты же знаешь – я, как пионер, всегда готов. Но давай в следующий раз. А то моего папу инфаркт хватит, – отшутился Кирилл.

– Так я слышала, ты нынче сирота…

Она тут же поняла, что сказала что-то не то. Или, точнее, не так. Похотливая улыбка сползла с ее лица, нога исчезла со стула. Потемкин резко помрачнел.

– Ой, прости, Кирочка! Я не в этом смысле…

Если знать историю семьи Потемкиных, ничего удивительного в имени Хан не было. В этом имени дед Кирилла – известный советский военврач Николай Потемкин – запечатлел свою страсть к Монголии и монгольским древностям. Все свободное время Николай Алексеевич проводил в экспедициях на плато Укок, по сакральным местам горного узла Табын-Богдо-Ола. Когда Кире было пять лет, где-то там он и пропал. Как сказала тогда бабушка, «дедушка ушел к своим». Отец Кирилла – Хан Николаевич – не дожил полгода до семидесятилетия. Он был одним из ста шестидесяти семи пассажиров злополучного рейса «Трансаэро» в Анталью – самолет взорвала террористка-смертница. Ни одного тела погибших не нашли. Корабли Черноморского флота месяц собирали обгоревшие обломки по всей акватории. Кирилл тоже должен был лететь этим рейсом: после военного переворота в Турции, когда цены на недвижимость в этой стране окончательно рухнули, у Потемкина возникла идея купить отцу дом в Кемере. Мать они похоронили еще десять лет назад, и Кириллу хотелось, чтобы единственный оставшийся у него родной человек мог спокойно доживать свои дни, наслаждаясь горно-морским климатом. Они как раз и собрались туда, чтобы выбрать из нескольких подготовленных агентством «ЭКО-Недвижимость» вариантов наиболее подходящий. Но мучивший всю жизнь кошмар опозданий настиг его в этот промозглый февральский день: Кирилл намертво застрял в пробке. Стоя на МКАДе, разъяренный, он забронировал билеты на следующий день и уговаривал отца задержаться, чтобы лететь вместе. Но Хан Николаевич, который уже прошел паспортный контроль, резонно возразил, что это лишние хлопоты и что если уж он планирует там жить, то как-нибудь один день в Анталье без Кирилла перекантуется. Отец улетел с молоденькой девушкой-риелтором, которая должна была помочь им с оформлением бумаг. Последними его словами, которые услышал Потемкин, были: «У меня тут отличный эскорт, Кира. С такими сопровождающими можно и в огонь, и в воду. Жду тебя на том берегу».

– Ты очень переживал, да? – Депутана держала руку у левой груди. Как прирожденный политик она молниеносно сориентировалась в ситуации: случайно допустив бестактность, надо немедленно проявить крайнюю степень участия. – Ох, какой кошмар!..

– Мы мало общались последние пятнадцать лет. Практически совсем не общались, только по телефону созванивались по праздникам. – Кирилл посмотрел в сторону. – Хотя жили в одном городе.

В отличие от баламута-сына его отец был безобидным и тихим человеком, обычным советским инженером. Потемкин так и называл его: «Мой маленький папа».

– Он прожил хорошую, длинную жизнь, – прошептал Кирилл. – И умер хорошо. Думаю, они даже не успели понять, что случилось. Надеюсь, что не успели.

– Давай помянем, – предложила Римма. – Упокой, господи, его душу.

Они выпили, не чокаясь.

– Ты, кстати, смотрел последнюю часть «Пиратов Карибского моря»? – Мандрова предпринимала героические усилия, чтобы вывести беседу из тематического пике.

– Угу.

– Я так и не поняла, чем там у них все закончилось.