541-я - [28]

— А ты, так понимаю, замуж за него не хочешь? — задумчиво посмотрел на девушку ректор, отправив в рот кончик карандаша, которым делал какие-то заметки в блокноте, лежащем перед ним. Аскольд знал, что это дурная привычка, но никак не мог от нее избавиться, особенно когда волновался. А волноваться было от чего: его племянницу, скорее всего, принудили шантажом идти на праздник с доктором.

— Он не любит Ванечку! — горько выдохнула девушка. — Если бы мой сын стал для него родным, я бы смирилась и постаралась полюбить доктора. А так, ради чего мне стремиться замуж? Если только я вам с бабушкой мешаю.

— Мешаешь? — брови мужчины удивленно поползли вверх. — Да мы оба счастливы и очень боимся, что настанет время, когда ты все-таки выпорхнешь от нас в большую жизнь. И прости, что подвел тебя. Хотя ты можешь еще отказаться от сопровождения тирра Сандро.

— Ладно, я же всего лишь на вечер с ним пойду. Тем более парням в группе я в самом начале сказала, что он мой жених. Нужно соответствовать. А потом придется белее настойчиво намекнуть тирру, чтобы искал невесту в другом месте.

— Боюсь, более выгодной партии, чем ты, ему не найти! — покачал головой Аскольд. — Но помни, что принуждать тебя в этом вопросе мы ни за что не будем.

— Дядя, я же знаю, что вы у меня с бабушкой самые лучшие! — улыбнулась девушка, чмокнув мужчину в щеку. А затем понеслась наверх, где Милли укладывала Ванечку спать.

— Егоза! — улыбнулся ей в след дядя. — Наша любимая егоз. Только будь счастлива в этом мире.

Он не думал, что девушка услышит его слова. Но она развернулась, одарила его улыбкой и сказала:

— Обещаю! Я обязательно стану!

* * *

Следующее утро началось со скандала. И учинила его ни кто-нибудь, а сама терра Амалия, которая в обычной жизни даже и голоса никогда не повышала. Ей было достаточно выразительно приподнять бровь, как все бросались исполнять ее прихоти.

— Кольди! Почему про бал в академии я узнаю в последнюю очередь? У нашей девочки нет бального платья, а ведь она впервые выходит в свет! — бушевала терра.

— Мама, но это же ежегодный бал, и о его существовании ты всегда прекрасно знала! — возмущенно пыхтел терр Аскольд.

— Я пожилая женщина и мне свойственны провалы в памяти! Ты обязан был мне о нем напомнить! — сверкала глазами пожилая женщина.

— Конечно, провалы в памяти! Ты булочнику три копейки, которые он тебе не сдал, полгода напоминала, — буркнул про себя Аскольд. Стоявшая рядом Юлька только прыснула в кулак, даже не представляя, как вести себя в данной ситуации. Тем более что причиной раздора стала именно она, а точнее отсутствие у нее бального платья. Но затем уже громко мужчина добавил:

— Мама, прости, я виноват. Мужчинам не свойственно думать про женские наряды, поэтому я упустил данный пункт. Мы что-нибудь придумаем!

— Да что ты придумаешь за три дня? Все мастерские завалены заказами на полгода вперед. А покупать готовое платье для терры просто позор.

— Бабушка, но почему позор? — попыталась отвлечь внимание от бедного ректора Юлька. — Мы можем купить готовое платье и что-то в нем переделать, чтобы оно ни на кого не походило. Мы в детском доме часто так делали.

— Переделать? — округлила глаза, изображая ужас бабушка. Но затем ее взгляд вдруг принял осмысленно выражение и уже совершенно другим тоном она воскликнула:

— А ведь это идея! Только мы не будем переделывать готовое платье. У нас сохранилась куча нарядов Иллии, среди них есть даже те, которые она так ни разу и не надела. Я думаю, моя девочка была бы рада, если ее наряды перешли по наследству к дочери! — с этими словами терра Амалия подхватила Юлю за руку и повела на третий этаж дома, где девушка еще особо и не бывала.

Не то, что ее туда не пускали. Просто ей там фактически нечего было делать. Лишь в первый день, когда Милли проводила экскурсию по дому, она провела ее по этажу, мимолетно бросив: «Здесь были покои дочери терры Амалии!». Сейчас Юля шла затаив дыхание. Ей предоставлялась возможность прикоснуться к чему-то, что принадлежало ее родной матери. Далеко не всякому воспитаннику детского дома выпадает такое счастье.

Гардеробная Иллии была достаточно просторной. С одной стороны на стене висело огромное зеркало, где хрупкая фигурка девушки умещалась во весь рост. Противоположная стена была занята тем, что в нашем мире называют шкаф-купе. И именно в нем хранилось все то богатство, ради которого бабушка с внучкой поднялись в эти покои.

Амалия раздвинула двери шкафа, а Юлька даже зажмурилась в первые секунды от того обилия красок и блеска драгоценных камней, которые обрушились на нее.

— Это бальные платья твоей мамы. Выбери, что тебе понравится, а затем мы переделаем его в соответствии с современной модой. Хотя, надо отметить, бальные платья в отличие от повседневных за 20 лет не так уж сильно поменялись, — с придыханием произнесла терра Амалия, проведя рукой по переливающемуся шелку. А затем незаметно смахнула набежавшую слезу.

— Бабушка, не плачь! — прижала руку пожилой женщине к своей щеке девушка. — Если бы я знала, что это вызовет твои слезы, ни за что бы сюда не пошла.

— Нет, не расстраивайся! Я мою девочку давно уже оплакала. Это слезы счастья, что наш род не умер, и с вашим с Ванечкой появлением у меня появилось второе дыхание. Давай лучше выбирать то, что тебе понравится!