52 причины моей ненависти к отцу - [56]

на свидания, но затем стоит немного сбавить тон. Ну, знаете, построить из себя недотрогу. Оставить свою пару с желанием большего. Все об этом знают. В своде принципов свиданий это что-то вроде правила номер один.

Спустя двадцать минут после того как уехал Люк, приезжает Кингстон. Я миную заднюю дверь и сажусь с ним впереди. Он выглядит удивленным моим выбором места, но не задает вопросов.

Я не уверена, что в подходящем настроении, чтобы сидеть во мраке и одиночестве на заднем сиденье. И хотя мы с Кингстоном не разговариваем всю дорогу домой, просто сидя рядом с ним я каким-то образом чувствую себя безопаснее. Менее уединенной.

Когда мы приезжаем домой, то я замечаю, как возле подъездной дорожки стоит незнакомая мне машина. Я не знаю наверняка, кого (или что) ожидаю обнаружить, проходя через входную дверь, но как только глаза находят ожидающего меня человека, я признаю, что не страшно удивлена ее увидеть.

— Я пыталась связаться с тобой две недели, Лексингтон!

Кэролайн стоит посреди фойе, одной рукой уперший о бедро и держа огромную кучу документов во второй.

— Приятно снова с тобой повидаться, Кэролайн, — ворчу я, проходя мимо нее на кухню. Я кладу на стойку розовую розу, что дал мне Люк, и достаю бутылку воды из холодильника.

Ее каблуки стучат по мраморному полу, пока она плетется за мной по пятам.

— Я оставляла сообщения и отправляла много писем.

— Что, правда? — говорю я с поддельным удивлением, пока откручиваю крышку, и делаю большой глоток. — Я их не получала. Может, мне стоит проверить свою папку со спамом.

Я разворачиваюсь и иду к черной лестнице, но Кэролайн на своих каблуках поспевает за мной быстрее, чем муха летит на сахар.

— Не уходи от меня, Лекси. Я спланировала твое появление вместе с Рив и твоим отцом на премьере нового фильма Майли Сайрус, которая состоится на следующей неделе. Предполагается, что это будет семейный фильм года и вы на него пойдете. Никаких «если», «а-каний» или «но».

— Мне жаль, но на следующей неделе я занята, — говорю я, подымаясь по лестнице.

Она следует за мной.

— Значит, тебе придется освободиться, потому что это очень важно. Твоему отцу необходимы хорошие отзывы общественности. По работе намечается крупное слияние компаний и если он собирается заручиться поддержкой акционеров, которые будут голосовать по данному вопросу, ему придется повысить свою общественную репутацию. В последнее время из-за недоступности его рейтинги в СМИ немного испортились. Его не заботил выход в свет. Так что я запускаю совершенно новую рекламную инициативу, чтобы он казался приветливее. В роли семейного человека. И мне необходимо твое содействие.

Не могу удержаться от смешка, когда прохожу через дверь своей спальни.

— Ты сама-то себя слышишь? Ты хочешь, чтобы он выглядел семейным человеком. Хочешь, чтобы он претендовал на симпатии. И хочешь, чтобы я притворилась, будто так оно и есть. Разве ты не видишь, что в этом вся наша суть? Мы группка людей, ведущих беспорядочный образ жизни и притворяющихся, что нравимся друг другу. Притворяющихся, что живем вместе. Это нелепо.

Кипя от злости и стиснув зубы, Кэролайн выдергивает журнал из своей стопки в руках — последний выпуск «Форбс» — и пихает его мне. На обложке красуется лицо моего отца, под ним огромный заголовок, выделенный жирным шрифтом, который гласит: РИЧАРД ЛАРРАБИ: СУПЕРГЕРОЙ ИЛИ ЗЛОДЕЙ?

Мне приходится отвернуться, чтобы она не заметила ухмылку на моих губах. Наконец кто-то ставит под вопрос этот суперстарский имидж, который моему отцу удавалось удерживать все эти годы. Наконец кто-то начинает смотреть на ситуацию с моей точки зрения. Начать читать «Форбс», что ли.

— Видишь это? — спрашивает она, стуча пальцем по заголовку. — Видишь этот вопросительный знак? Он предполагает под собой сомнение. А сомнение плохо влияет на бизнес. Меня наняли не для того, чтобы порождать сомнения. А для того, чтобы вызывать доверие.

Я делаю еще один глоток воды.

— Ага, ну, кажется, дело ведет к тому, что скоро ты лишишься своей работы.

Кэролайн вздыхает.

— Зачем нужно постоянно все усложнять, Лекси? Я прошу лишь капельку твоего времени. Час, максимум. Неужели тебе слишком тяжело надеть симпатичный наряд, улыбнуться на камеры и быстренько обнять своего отца на красной дорожке? Серьезно. Я ведь не прошу тебя ни о чем таком, требующем применения физических усилий.

Я поворачиваюсь, чтобы взглянуть на нее.

— Ты права, — уступаю я, и вижу, как в облегчении опускаются ее плечи. Но я не закончила. Я только разогрелась. — Это не потребует физических усилий. А вот та работа, которую я выполняла без продыха последние четыре месяца, требует. Я выжимала из себя последние соки ради этого человека, и он заслуживает каждое слово из всего того, что о нем пишут. В действительности надеюсь, завтра новостные киоски будут заполнены журналами с подобными заголовками. И вот что я скажу тебе: уж лучше я буду вычерпывать лошадиный корм в стойле, нежели делать с ним ту ересь, что ты предлагаешь, на красной дорожке. Хочешь знать, почему мой отец должен притворяться семейным человеком? Да потому что мы не семья! Мы уже как двенадцать лет ею не являемся, и мне осточертело притворяться, что это не так. Я видела, что значит семья — что каждый ее член делает друг для друга, и мы — не семья. Так что с этого момента можешь списывать меня со счетов. Я не пойду.