Сегодняшний день – единственный, который я помню. Пробуждение в океане – это все, что у меня есть. Остальное – пустое пространство. Хотя я не знаю, как далеко тянется это пространство – сколько лет оно в себя вмещает. В этом и состоит проблема пустоты: она может быть краткой, как миг, а может длиться бесконечно, поглотив все твое предыдущее существование в бессмысленной белой вспышке. И не оставив тебе ничего.
Ни воспоминаний.
Ни имен.
Ни лиц.
Каждая секунда – это нечто новое. Каждое ощущение, посещающее меня, не знакомо. Каждая мысль, приходящая в голову, кажется чем-то, о чем я никогда прежде не думала. И я могу только надеяться и ждать наступления момента, который покажется знакомым. Одного мгновения, но узнаваемого.
Чего-то, что сделает меня… мной.
В противном случае я могу оказаться кем угодно.
Забыть, кто ты такая, куда сложнее, чем просто запамятовать, как тебя зовут. Это значит забыть свои прежние мечты. Ожидания. Не помнить, что делало тебя счастливой. Без чего ты не представляла себе жизни. Это словно встречаться с собой впервые и не понимать, каковы же твои впечатления от встречи.
После того как спасательный катер причалил к берегу, меня доставили сюда. В эту комнату. Мужчины и женщины в белых халатах постоянно входят и выходят. Они втыкают в мою руку какие-то острые штуки. Изучают графики и чешут в затылках. Они ощупывают меня и простукивают, наблюдая за моей реакцией. Им хочется, чтобы со мной что-то оказалось не в порядке. Но я заверяю их, что все прекрасно – ничего не болит.
Окружавший меня туман окончательно рассеялся. Я вижу все предметы ясно и отчетливо. И больше не кажется, что моя голова весит сто фунтов. На самом деле я ощущаю прилив сил. Необходимость двигаться. Я хочу выбраться из постели. Уйти из этой комнаты, пропитанной незнакомыми запахами химикатов. Но люди не разрешают. Твердят, что мне нужно больше времени.
Однако, читая недоумение на их лицах, я прекрасно понимаю, что это им нужно больше времени.
Они не дают мне есть обычную пищу. Питательные вещества поступают в мой организм через трубочку. Ее ввели мне прямо в вену. В нескольких дюймах выше широкого белого браслета из пластмассы, на котором четкими черными буквами написано «Джейн Доу»[1].
Я спрашиваю, зачем меня здесь держат, если совершенно ясно, что я здорова. На мне не заметно никаких повреждений. Нет ни единого перелома. Я энергично двигаю перед ними руками и ногами, чтобы доказать свою правоту. С их стороны – никакой реакции. И это уже начинает бесить.
Через несколько часов врачам удается определить, что мне шестнадцать лет. Даже не знаю, как реагировать на подобную информацию. Я совершенно не чувствую себя шестнадцатилетней. Впрочем, откуда мне знать, что это за чувство? Как я вообще могу ощущать свой реальный возраст?
