50 знаменитых авантюристов - [153]

Но наиболее скандальной оказалась фальшивка, имитирующая творческую манеру итальянского мастера XIV века Симоне Мартини. Доссена в этом случае использовал для работы картину маэстро «Благовещение», создав по ней две деревянные статуи, изображавшие Мадонну и ангела. Фазоли тогда легко сбыл с рук скульптуры, хотя и узнал при продаже, что фальсификатор попутно «обогатил» биографию знаменитого мастера. Ведь Мартини был только великим живописцем и никогда не занимался пластикой… Так что в скульптора он превратился исключительно стараниями Доссены!

Шли годы. Фазоли и Палези ни разу не пожалели о том, что предложили безызвестному солдату работать на себя. Он по-прежнему оставался для своих патронов золотой жилой. Состояние антикваров росло, вызывая приятное чувство безопасности и распаляя аппетит. Например, за продажу в Америку мраморного саркофага, якобы принадлежавшего резцу Мино да Фьезоле и предназначавшегося Екатерине Собелло, «хозяева» Доссены получили 100 тыс. долларов. Всего же прибыль, полученная Фазоли и Палези за несколько лет торговли фальшивками, составила более 70 млн долларов. Однако при этом сам Доссена вел более чем скромное существование. Скупые заказчики платили крайне мало: они считали, что таким образом поддерживают хорошую рабочую форму ваятеля, обеспечивая ему наличие постоянного стимула к творчеству. Поначалу этот метод себя оправдывал, и Альчео, постоянно находившийся на грани настоящей нищеты, много и изнурительно работал, создавая одну скульптуру за другой без перерыва. Возможно, прояви недальновидные антиквары чуть больше заботы и сострадания, поддержи они вовремя «гения фальшивок», мир так никогда бы и не узнал о том, что лучшие эксперты мира уже столько лет восторгались подделками.

Когда-то О. Генри сказал, что самый благополучный трест несет в себе зародыш собственной гибели; то, что не удастся сделать конкурентам извне, будет сделано усилиями самих компаньонов. В общем, этот трест по изготовлению фальшивок, основанный Фазоли, Палези и непризнанным скульптором, тоже лопнул, взорванный изнутри. Доссена взбунтовался в мае 1927 года, когда его постигло настоящее горе. Горячо любимая жена скульптора, терпеливо сносившая все тяготы жизни с непризнанным гением, умерла. Но убитый горем Альчео не смог наскрести даже минимальной суммы, необходимой, чтобы устроить скромные похороны. Тогда он обратился к Фазоли и Палези, надеясь на их поддержку и помощь в столь трагический для него момент. Но в ответ Альчео услышал высокомерный отказ: видимо, за столько лет хозяева привыкли к безропотности скульптора.

Ночь, проведенная рядом с телом покойной жены, осталась в памяти ваятеля до конца жизни. В эти часы родился новый Доссена – от безропотности и покорности не осталось и следа, теперь его неблагодарным заказчикам предстояло встретиться с человеком решительным и готовым на все ради мщения. Сам он не боялся ничего. Позже он признавал, что выполнял все эти рельефы, скульптуры, саркофаги, изваяния Мадонн с младенцами для того, чтобы прокормить семью. Но при этом он в действительности ничего не подделывал и никого не обманывал. Ведь Альчео никогда ничего не копировал, всегда занимаясь лишь реконструкцией. При этом он никогда не выдавал свои работы за произведения великих мастеров: этим занимались его заказчики. И Доссена решил выступить с саморазоблачением, которое должно было разрушить спокойную, богатую и безопасную жизнь его обидчиков.

Скандал, разразившийся следом за официальным обращением скульптора в газеты, был подобен взрыву бомбы. Журналисты, уже давно не получавшие столь оригинального материала, с удовольствием раздували страсти, объявив происшедшее самой громкой сенсацией года. Самого Доссену репортеры называли не иначе как «гением фальшивок». Газеты пестрели фотографиями его работ и портретами скульптора. При этом изготовителю подделок больше сочувствовали, чем высказывали порицание. Видимо, нищета, в которой жил автор «бесценных» творений, и горе, побудившее его искать справедливости, не позволяли бросить камень в пожилого мастера. Но эксперты, работники ряда музеев и владельцы коллекций получили увесистую пощечину, став объектом насмешек, уничижительных статей и оскорбительных карикатур. Однако ни одного автора обидных высказываний притянуть к ответу они не могли. Еще бы, выходит, их компетенция – пустой звук, и огромные суммы денег были просто выброшены на покупку обыкновенных фальшивок!

Естественно, проще было не поверить утверждениям Доссены, обозвав его завистливым неудачником и сумасшедшим. Особенно неистовствовал известнейший американский антиквар Якоб Гирш. Его пыл можно понять: незадолго до того, как разразился скандал, он приобрел у Фазоли «архаическую» Афину, выложив за нее очень большую сумму. Перед покупкой он лично осмотрел и оценил статую и потому утверждал, что не мог не заметить подделки. Доссена переждал шквал гневных тирад и обвинений в свой адрес, после чего предложил оскорбленному эксперту приехать к нему в мастерскую. Когда Гирш прибыл, скульптор предъявил ему доказательство своей правоты, которое не могли счесть неубедительным даже самые предвзятые специалисты: после создания Афины он, чтобы придать ей привычный вид статуи, веками покоившейся в земле, отбил у олимпийки одну руку. Именно ее он и предъявил гостю. Линия разлома, естественно, совпала, и американцу ничего другого не оставалось, как признать этот случай крупнейшим своим поражением как эксперта.