50 и один шаг назад - [82]

— Ник, — выдыхаю я, пока он гладит меня по волосам, и я теряю эту связь с ним, проваливаясь в сон.

— Я всё обработал и вколол успокоительное со снотворным. Девушке необходим отдых, ноги не так сильно порезаны, к утру затянется. А вот руки… пришлось забинтовать их и наложить прокладки, а завтра приеду и перевяжу. Также у неё, скорее всего, лёгкое сотрясение. Но надо съездить в клинику. Если будет тошнить, то в срочном порядке. А так… было и похлеще, вы сами знаете, Мастер.

— Спасибо, Грегори. Да, знаю, но она не одна из них, — я чувствую, как тепло ускользает, и я издаю судорожный стон, испуганный и отчаянный.

— Тише, Мишель, тише, всё хорошо, — шепчет Ник, укладывая меня и накрывая мягким одеялом. — Тебе надо поспать.

— Обещай… не уйдёшь… будешь рядом, — из последних сил прошу я.

— Мне надо…

— Прошу, Ник, обними меня и не уходи, мне больно без тебя, — я сглатываю ком в горле и слышу его приказ, чтобы Грегори потушил общий свет и оставил рецепт в гостиной.

— Обещаю, не уйду, — его руки смыкаются вокруг меня и мягкий поцелуй в волосы благотворно действует на мою истерзанную душу, пока разум растворяется в золотом свечении его нежности.

— Спи, крошка, больше никто тебя не тронет. Больше нет вариантов выбора. Ты. На первом месте…

Двадцать седьмой шаг

Громкий крик пробивается в моё сознание, и я с ужасом распахиваю глаза, садясь на постели, и моргаю, судорожно пытаясь понять, что случилось. Вокруг меня слабое знакомое освещение, я поворачиваю голову направо и вижу только смятую подушку. Мои ноги опускаются на холодный пол, меня немного покачивает, пока я иду, чтобы узнать, где Ник и кто кричит.

Я замечаю свет, доносящийся из гостиной, хмуро осматривая тёмные стены, которые кажутся чуждыми. Я сильнее запахиваю халат, который неведомо откуда на мне оказался.

— Ник, — хрипло зову я его и слышу торопливые шаги.

— Миша, — передо мной появляется совершенно иной человек, и я удивлённо озираюсь.

— Что… что ты тут делаешь, Люк? Где он? Что происходит? — Шепчу я.

— Она здесь! Я нашёл её! — Кричит он и достаёт из заднего кармана верёвку.

— Я говорил, что спасу тебя… говорил, но ты не верила, — его улыбка больше похожа на оскал, что я отступаю от него, слыша, как другой человек выбегает из тёмного коридора.

— Папа? — Взвизгиваю я. — Где Ник? Что вы с ним сделали?

— Неблагодарная сука, — шипит отец, наступая на меня вместе с Люком. — Твой Ник так сильно любит боль, что мне пришлось… как мне понравилось дать ему попробовать его же наслаждения…

— Убирайтесь отсюда! Ник! — Кричу я, разворачиваясь, чтобы убежать и запереться где-нибудь, но натыкаюсь на ледяное тело, перекрывающее мне путь.

Моя голова медленно поднимается, и я встречаюсь с блёклым взглядом.

— Теренс, — в ужасе шепчу я, не имея больше возможности двинуться.

— Сука, ты предала меня. Предала, — низким голосом произносит он, хватая меня за локти, но я начинаю кричать, извиваться в его руках. Он толкает меня в другие руки, которые продолжают царапать мою кожу, и я чувствую, как руки болят, окрашиваясь под повязками в красный цвет.

— Нет! Ник! Нет, не трогайте меня… не трогайте меня! — В панике кричу я, отбиваясь уже от миллиона рук, толкающих меня и ударяющих то по голове, то по лицу, то по груди.

Я оступаюсь и, потеряв равновесие, лечу спиной куда-то с громким криком, зажмуривая глаза и плача.

И снова меня хватают, но я дерусь, как из последних сил…

— Мишель… крошка, это я. Я, — знакомый голос доносится до моего затуманенного разума, но я не в силах открыть глаза, только всхлипывать и прекратить бороться.

— Ник, они… тебе больно, — мотаю головой из стороны в сторону, цепляясь в него руками, а он обнимает меня, гладит по спине, пытаясь успокоить.

Но так страшно, словно я горю в собственном аду из боли, постанывая и хныкая.

— Тише, Мишель, тише. Это сон, ты со мной, тише, — его голос становится приглушённым, и теперь я могу ощутить насколько его тело горячее, прижимающее меня к себе. Что-то мягкое под нами, и я открываю глаза, по которым бьёт яркое солнце. Тёмные шоколадные глаза смотрят на меня с заботой, и я уже могу спокойней вздохнуть.

— Я испугалась, — признаюсь, дотрагиваясь до любимого лица пальцами.

— Знаю, я тоже, — отвечает он, улыбаясь мне. — Но уже нечего бояться. Я здесь с тобой, и над нами прекрасное солнце, дай ему возможность согреть тебя, ты дрожишь.

— Хорошо, только не переставай обнимать меня, — прошу я, придвигаясь к его лицу ближе и закрывая глаза.

— Я здесь… рядом, только не плачь, — шёпот такой дурманящий, насылающий на меня сладкое проклятье дремоты, и я расслабляюсь в его руках.

Его руки ласкают моё лицо, бережно расправляя волосы вокруг моей головы и мне безумно хорошо и спокойно рядом с ним. Его палец проходит по моим губам, и я улыбаюсь этому нечаянному прикосновению.

— Что они умеют, Мишель? Смогут ли они вырвать из моей души всю боль, которую я испытываю рядом с тобой? Смогут ли уберечь меня от нового предательства? Смогут ли подарить новую жизнь? — Тихо спрашивает он, продолжая рисовать контур моих губ.

Я не могу ему ответить, растворяясь в нежности, окутывающей мою душу. Его горячее дыхание на моих губах иссушает их моментально, а я замираю, зная, что это всего лишь сон. Но хотя бы тут у нас есть миллион возможностей быть счастливыми.