50 и один шаг назад - [83]

Яркая вспышка перед закрытыми глазами, и на губах остаётся след от невероятного поцелуя, словно мазок солнца на мне. Эти нити заполоняют всю меня и уносят к небесам, чтобы понять, где мой рай. Только в его руках. Только в его сердце. Только в его дыхании и жизни. Мои облака лёгкие и мягкие — это он.

* * *

Сквозь сон слышу свой сдавленный стон и распахиваю глаза, непонимающе моргая и прислушиваясь к ощущениям, которые вызвали такое утреннее пробуждение. Мои руки… они пульсируют с двойной силой, и я кривлюсь от этого приподнимаясь. Голова туманная и это отдаётся несильной болью в висках.

Сажусь на постели, смотря на свежую серую футболку, которая надета на мне. Я совершенно не помню… всё смешалось в голове, только воспоминания моих слёз и глаз Ника, таких мягких и добрых, его шёпот и слова тоже мутно всплывающих в голове. Я смотрю на белые бинты, которые закрывают полностью руки и просочившуюся кровь через них. Тошнота подкатывает от увиденного, и я закрываю глаза, возвращаясь во вчерашнюю ночь. Мне хочется снова разреветься от гадкого осадка горечи в горле, но слёз нет, одна пустыня внутри.

— Доброе утро, — спокойный голос Ника раздаётся сбоку, и я поворачиваюсь на него, слабо улыбаясь и впитывая его образ. Он тут, рядом со мной и все страхи исчезают моментально.

— Доброе, — хрипло отвечаю я, понимая, что мои звуки, вырвавшиеся изо рта, севшие от событий, которые произошли со мной.

— Как себя чувствуешь? — Спрашивает он, отталкиваясь от косяка, и проходит в спальню, закрывая дверь кабинета.

— Нормально. Спасибо тебе, — я пытаюсь улыбаться, но губы тоже потресканы и болят. Но иное… что-то другое заставляет судорожно сжаться сердце и замереть в страхе. В Нике появились изменения, нет больше той нежности, с которой он вчера смотрел на меня. Один ледяной ветер, который подхватывается внутренней бурей и завывает с новой силой во мне.

— Спасибо, — он издаёт неприятный смешок, явно передразнивая меня, останавливаясь у края постели, и не сводит с меня пристального взгляда, от которого я сглатываю и облизываю губы.

— Вот скажи, вас учат так чувственно врать или это врождённое у голубых кровей? — Его вопрос приносит ещё больше непонимания, как и злость, сквозящая в каждом слове.

— Не понимаю, — шепчу я, вглядываясь в его лицо, чтобы хоть немного вторгнуться в его сознание и прочесть мысли. Но ничего, клыки внутри меня сильнее царапают сердце.

— Почему твой отец так поступил? Почему позволил себе такое поведение? — Спрашивает он.

— Потому что ненавидит тебя… нашёл твои письма и…

— Нет, я хочу знать истинную причину всего, а не очередную сказку о невозможном романе, которую ты предпочитаешь преподносить мне, — резко перебивает он меня.

— Ник, я не понимаю тебя, — мотаю головой.

— А я ведь дурак, полный кретин, решивший, что ты хотя бы настоящая, — он начинает смеяться, но настолько фальшиво и злобно, что я сжимаюсь в своём страхе.

— За кого ты больше боишься за себя или за Марка? — Его смех резко прекращается, и он опускает руки.

— Марка? — Удивлённо переспрашиваю я.

— Да, долбанного Марка, который тебе звонил всю ночь, который тебе пишет сообщения, — обвинительно говорит он.

— Но…

— Мне пришлось отключить твой мобильный, а вот на своём я всё же получал все его послания для тебя. Ничего не осталось, как прочесть их, чтобы понять, насколько ты погрязла в своей лжи, и используешь своё состояние, — вновь перебивает он меня уже жёстче.

— Ты ведь обещал не делать этого, — сдавленно отвечаю я.

— Я помню, что обещал тебе это и сдержал своё обещание. Но ты заставила меня лезть глубже, и теперь я хочу услышать от тебя объяснения. Какие отношения у тебя с Марком? Что между вами, раз он позволяет себе такого рода сообщения?! Отвечай! — С каждым словом его голос всё ярче приобретает окрас злости, как и его глаза, блестящие от ярости и, не мигая, смотрящие на меня.

— Ник, — мямлю я, опуская голову, совершенно не зная, как объяснить ему всё.

— Никакого, Ник! Николас, моё имя Николас, Мишель! Ещё раз повторяю свой вопрос, иначе…

— Ник! Для меня ты Ник! Ничего между нами нет, мы просто… просто, — и вновь вся моя бравада испаряется.

— Просто что?! — Уже орёт он.

— Просто мы подумали, что так будет легче и соврали, что встречаемся. Видимо, к ним тоже в гости отец ездил, после того, как я сбежала. Ну и Марк… ну он помогал мне. Мы лгали всем, и отец узнал, затем твои записки и вот, — тихо произношу я, исподлобья смотря на него.

— То есть ты решила, что какой-то сопляк, может, намного лучше защитить тебя, нежели я?! Что же ты не побежала к нему, а припёрлась ко мне и устроила это шоу?! То есть ты считаешь, что у меня не хватает мужества для наших отношений и соврала мне! И теперь я… противно, никогда бы не подумал, что ты будешь одной из них. Никогда бы…

— Нет! Нет, Ник! Прости меня, я не думала того, что ты говоришь! Не думала и не хотела тебя обидеть, — судорожно говорю я, подползая к краю постели, но он делает шаг от меня, с искривлённым лицом наблюдая мои жалкие попытки объясниться.

— Я даже более чем уверен, что сейчас ты решишь отправиться в университет, вместо постельного режима, который тебе предписан. Ведь решаешь только ты, думаешь ты только о себе, а за помощью бежишь ко мне. Ты кричала об отношениях, ты хотела большего, ведь так? Ты умоляла о них своими грёбаными большими глазами. Только вот сейчас, сегодня я увидел твою сущность, так же не уважающую своего партнёра, как и всех вокруг, только себя ты слышишь и любишь. Но я не все, Мишель, и ты должна была это выучить наизусть, — холодно отзывается он.